.
проволоки и брошенные части тела. Старый блок питания виднелся там же, куда Эпплквист его закинул. А вон пара инструментов. И все.
– Давайте поживее, – приказал Лоуз своим людям. – Пора убираться отсюда. У нас дел полно. Объявите общую тревогу.
Спецназовцы принялись выбираться из оврага. Эпплквист пошел было за ними к вездеходу, но Лоуз быстро сказал:
– Нет. Ты с нами не идешь.
Эпплквист увидел их лица – из-под них пузырился страх. Панический ужас и ненависть. Он повернулся и побежал, но они накинулись на него всей толпой. Били молча, с мрачной решимостью. А когда закончили, отбросили в сторону еще живое тело и забрались в вездеход. С грохотом захлопнули двери, завели мотор. С ревом машина поехала по тропе – обратно к дороге. Через несколько мгновений она растворилась в темноте и все стихло.
Он остался один, рядом с полузакопанной бомбой, среди густеющих теней. И с огромной пустой чернотой, заливающей окружающий мир.
Экспонат с выставки
– Что это на вас за странный костюм такой? – поитересовался механический водитель робовтобуса.
Машина отодвинула дверь и подъехала к тротуару.
– Что за круглые штучки? Для чего они?
– Это пуговицы, – охотно объяснил Джордж Миллер. – Они могут быть декоративными, но чаще имеют практическую нагрузку. Это старинный костюм двадцатого века. Я его ношу по долгу службы.
Он заплатил роботу за проезд, прихватил «дипломат» и быстро зашагал по тротуару к Агентству по делам истории. Главное здание уже открыли для публики, одетые в комбинезоны мужчины и женщины уже бродили по выставкам. Миллер зашел в лифт для персонала, с трудом втиснулся между двумя здоровенными инспекторами из отдела Дохристианских культур, и лифт повез его наверх, на этаж Середины двадцатого века.
– Доброго утречка, – пробормотал он, приветствуя инспектора Флеминга у выставки атомного оборудования.
– И вам того же, – резко ответил Флеминг. – Миллер, послушайте, что я вам хочу сказать. Вот сейчас скажу – и больше этот вопрос поднимать не буду, так и знайте. Вот сами подумайте: а что если бы все одевались так же, как вы? Между прочим, наше правительство, чтоб вы знали, устанавливает четкие правила насчет одежды, в которой могут появляться граждане. Черт бы побрал эти ваши анахронизмы, вы что, не можете обойтись без дурацкого маскарада? И – боже правый! – что у вас в руках?! Иисусе, да это же точь-в-точь раздавленная ящерица из юрского периода!
– Это чемоданчик-«дипломат» из кожи аллигатора, – объяснил Миллер. – Я ношу в нем бобины с данными для исследования. Между прочим, «дипломат» являлся важным символом статуса и авторитета в менеджерском классе позднего двадцатого века.
И он щелкнул застежками, открывая чемоданчик.
– Вот вы, Флеминг, никак понять не можете. А ведь я приучаю себя к ношению вещей из исследуемого периода не просто так! Именно таким образом, в силу привычки, интеллектуальное любопытство трансформируется в подлинную эмпатию! Вы часто замечаете, что я некоторые слова прозношу странно. А я, между прочим, имитирую