Жизнь, Живи!. Евгений Владимирович Кузнецов
локти на стол, и сомкнув все пальцы со всеми пальцами – повернул ко мне лицо.
Ничего не изменилось в эту секунду ни в кабинете, ни за дверью, ни за окном – но лицо его покраснело.
Виноватым привычно – за свой, как обо мне, слышал, говорят, "облик" – чуть ощутил я себя, меня.
В секунду эту, между тем, – я вошёл, он покраснел – в административном этом здании, во всём аппарате и во всём социальном укладе – ощутил я… моими сложенными крыльями лопаток – что-то… что-то сухое… завязалось и развязалось…
У локтей Мэра лежал испечатанный лист бумаги – и стыдно весьма сделалось мне за моё описание "коридорки"… и вообще за сам факт её – в чудесном городе – существования…
Мэр энергично надул губы – не то обидчиво, не то решительно: запоздало, то есть, объясняя… свою красноту.
Да! Я ведь ещё здоровался, он ещё указывал на одинокий стул…
Было некоторое молчание.
Впрочем – уже, как я ощутил-то, прочтённое.
Мэр, заметно ободряясь, начал чуть раскачиваться – и наконец поднял глаза.
–– Я этот дом знаю, дом хороший.
Сказал повседневно и уверенно.
Не дрогнул ничуть я.
–– Боже мой! Какое счастье! – внятно проговорил я мне.
Притом, кажется, даже чуть слышно это промычав.
Только бы скорей уйти.
Какое обретение!
Мне. Впрок. И даром.
И благодарен был я ему уже за то, что он, хоть и краснея, больше ни разу не поднял глаз, а только лишь говорил клишевые, заповедные для меня, фразы: "Жизнь не кончается" и прочие.
Ситуация, то есть, была исчерпана – и сумбурно как-то и непамятливо я выпростался на улицу.
Вину, прежде всего, ощущал: и Мэру, и его секретарю со мною было скучно…
Само собой ведь разумелось – с того момента… когда я сел писать это дурацкое "письмо".
Разумение это и висело в том кабинетном воздухе:
–– Как же это: пришёл, попросил и получил! Не так же всё просто!
(Усмехался разве что я между прочим: так-то нынче руководители беседуют с писателями…)
Самоя суть происшествия кричала:
–– Как же так: попросил и получил! Не может же быть всё так просто!
–– Но ведь – писатель!
–– Да. Но… не может же быть так просто.
–– Да. Но ведь просьба обоснована.
–– Да. Но ведь не может же…
–– Да. Но ведь помочь надо.
–– Да! Но…
–– Да. Но ведь это реально.
–– Да! Да! Но!..
Стоп, стоп: это просто глупо и неинтересно.
Я шёл, улыбаясь, как в начале поприща: когда находил для нового рассказа сюжет.
Отрадное самое для меня: по единой фразе, по единственному слову – расшифровать, рассекретить всю ситуацию, всё событие, всего человека!..
Весь социум и уклад.
Весь даже Мир!
"Я этот дом знаю, дом хороший".
Как же это содержательно!
Мэр, во-первых, вовсе не должен, даже и не обязан знать в городе все дома. Разве что никчёмно-теоретически это возможно. Так