Франция в свое удовольствие. В поисках утраченных вкусов. Джон Бакстер

      Я заглянул в меню.

      – Не вижу ничего такого.

      – О, здесь его не подают. Но очень приличный делают в “Кафе Круассан”.

      Чувствуя, как земля медленно уходит из-под ног, я спросил:

      – Во Втором округе? Где убили Жана Жореса?

      Он поднял глаза. В них как будто мелькнуло уважение, а может, я его придумал.

      – Полагаю, оно известно и этим. Лично я хожу туда за пирогом. Они пекут по четвергам.

      Приняв его слова за приглашение, в следующий четверг я завернул в “Кафе Круассан” перед самым ланчем. Здесь в 1914 году один фанатик, обладатель до театральности подходящего имени – Рауль Виллен[8], застрелил социалиста Жана Жореса. В те дни кафе пользовалось особым разрешением полиции работать всю ночь для удобства журналистов, которым приходилось бодрствовать допоздна. Жорес добился того, что правительство отказалось от закона о трехлетней службе в армии, и отмечал это с товарищами. Виллен, провоенно настроенный националист, подошел к открытому окну и убил Жореса одним выстрелом. В память об этом событии на стене повесили мемориальную доску. Под ней и сидел Борис. На сей раз он не играл сам с собой в шахматы, а разгадывал кроссворд. По крайней мере мысленно: его остро заточенный карандаш не заполнил ни одной клеточки. Из текста газеты я не смог прочитать ни слова. Похоже, он был набран кириллицей.

      На тарелке перед Борисом лежала порция влажного на вид пирога.

      – Это и есть Gâteau Normand au Calvados? – спросил я, потянувшись к меню.

      – Не беспокойтесь, – ответил он. – Это последний кусок.

      Он подвинул ко мне тарелку.

      – Я сберег его для вас.

      Пирог был мокр, покрыт твердой сахарной коркой, начинен клиньями яблок и пропитан яблочным бренди. Пока я ел, Борис изучал кроссворд.

      – Кровососущий представитель семейства Petromyzontidae. Шесть букв.

      – Минога?

      – Думаю, вы правы. Спасибо.

      Но слово не записал.

      О наших с Борисом рандеву можно написать книгу. Мы всегда встречались в кафе с претензией на бессмертную или же на дурную славу. В одном сиживал за работой какой-нибудь писатель, другое стало излюбленным сюжетом какого-нибудь художника. А иногда кафе находилось в доме, выросшем на месте снесенного исторического объекта.

      Гости Парижа полагают, что кафе – это место, где пьют кофе и, может быть, едят, но для парижан оно значит гораздо больше. Его роль хорошо понимал Герберт Лотман, глубже чем кто бы то ни было проанализировавший жизнь парижан-иммигрантов.

      Борис никогда не приглашал меня к себе. По моим представлениям, его домом могли быть и chambre de bonneСкачать книгу