Суд герцога. Рафаэль Сабатини
день он стремится заговорить с ней. Когда мы выходим из церкви.
Тито бросил на дуэнью сердитый взгляд, вновь повернулся к сестре.
– Этот человек пытается ухаживать за тобой, Кассандра.
Девушка хихикнула. В основании ее веера из белых страусиных перьев блестело маленькое зеркало. В него-то она и разглядывала собственное отражение.
– Ты этому очень рада? – подал голос Джироламо. В вопросе слышался сарказм, но он говорил мягче, чем брат.
Кассандра опять хихикнула, оторвалась от зеркала.
– Я очень мила. А этот господин – не слепец.
Тито невесело рассмеялся, чувствуя опасность. Такие тщеславные дуры, как их сестра, а в отношении ее он не питал никаких иллюзий, падки на мужское внимание и в своей безответственности могут зайти сколь угодно далеко. Поэтому требовалось срочно вправить ей мозги.
– Дура, неужели ты полагаешь, что этого прохиндея привлекли белоснежная кожа твоего лица и детские невинные глазки?
– А что же еще? – брови Кассандры удивленно взлетели вверх.
– Имя Дженелески и твое приданое. И ничего более.
Миловидное, глупенькое личико вспыхнуло.
– Правда? – она повернулась к Джироламо. – Так ли это? – голосок ее обиженно задрожал.
Джироламо печально вздохнул.
– Вне всякого сомнения. Мы знаем это наверняка.
Глазки Кассандры заблестели слезами.
– Благодарю вас за своевременное предупреждение, – тут они поняли, сколь она взбешена. Еще бы, уязвленное тщеславие. Кассандра встала. – Теперь я знаю, что сказать, если этот человек вновь обратится ко мне. – И, помолчав, добавила:
– Должна ли я написать ответ?
– Пожалуй что нет, – заметил Тито. – Молчание – лучший способ показать свое презрение. Кроме того, – он хохотнул, – твой почерк разобрать еще сложнее, чем его, и, возможно, он не правильно истолкует твои намерения.
Кассандра стукнула каблучком, развернулась и удалилась вместе с Леокадией.
Тито посмотрел на Джироламо, сел.
– Ты был на высоте, – улыбнулся последний. – И полностью убедил ее в своей правоте.
– Пустяки, – пожал плечами Тито. – Женское тщеславие – инструмент, на котором может сыграть любой дурак. Между нашей сестрой и этим Ферранте надо воздвигнуть неприступную стену, а что может быть лучше надгробного камня? И я позабочусь об этом. Мы должны наказать сицилийского выскочку. Как он только посмел, как посмел!
Джироламо скептически улыбнулся.
– А по-моему, хватит и того, что мы сделали. Уймись. Ни к чему навлекать на себя опасность. Этот исольский выродок пользуется доверием Чезаре Борджа. Если ему причинят вред, герцог заставит нас дорого за это заплатить.
– Возможно, – раздумчиво примолвил Тито и в тот вечер вопрос этот больше не затрагивал, скорее всего потому, что еще не нашел способа осуществить желаемое.
Но назавтра, когда он отправился ко двору, чтобы засвидетельствовать свое почтение герцогу, хотя и не питал к нему добрых чувств, в приемной до него донеслись обрывки разговора, вернувшего