Из штрафников в разведку. Александр Терентьев
ни осколки! Рядом постоянно гибли его товарищи, кто-то получал легкое ранение и, сопровождаемый откровенно завистливыми взглядами штрафников, отбывал в тыл, в госпиталь, а Лешка был как заговоренный.
О легком ранении мечтали все. Это означало снятие судимости и отправку в обычную воинскую часть, где шансов уцелеть было куда больше. Но даже не это было главным – о ранении мечтали, чтобы попасть в госпиталь. Госпиталь! Там, в относительном удалении от передовой, можно было смыть с себя копоть, грязь и пот и вдоволь отоспаться – на настоящей кровати с чистым бельем и подушкой! Там работали чистенькие медсестрички, а не такой же, как и ты, вонючий и замученный, шатающийся от усталости и недосыпа санинструктор. Госпиталь казался недостижимой мечтой, настоящим раем среди грязи, крови и грохота войны.
Сейчас Миронов с едкой усмешкой вспоминал свои прежние мысли о войне, когда он сравнивал ее с «черным туманом». Для детской сказки оно бы в самый раз, а вот для реальной жизни… Какой, к чертям собачьим, туман, если война – это прежде всего тяжелая, черная работа. И бесконечная усталость, перерастающая в тупую апатию, когда не остается ни эмоций, ни желаний, и в голове бьется лишь одна серенькая мыслишка: «Надоело все – сил нет! Скорей бы уже убило, что ли…»
– Миронов… Миронов, да проснись же ты! – Алексей с усилием приоткрыл глаза и, пытаясь стряхнуть сонную одурь, непонимающе смотрел на разбудившего его бойца. – Давай, поднимайся – там тебя командир взвода требует. Да шевели ты копытами, а то он уже полчаса орет, мол, где этот герой!
– Да иду уже, иду. – Лешка поднялся, кое-как оправил гимнастерку, одеревеневшими пальцами застегнул крючки воротничка и, мысленно перебирая свои прегрешения, недоуменно спросил: – На кой черт я ему сдался? Что он еще там говорил?
– Все остальное товарищ младший лейтенант говорили матом, – довольно хохотнул боец и легонько подтолкнул Алексея в спину, – но я так думаю, что клизму он сейчас тебе пропишет по полной. Знаешь такой деликатный инструмент медицинской направленности? Серьезная штука, между прочим!
В полутьме землянки самую малость оробевший Миронов командира взвода разглядел не сразу – сначала услышал голос.
– Ну что, Миронов, добегался? – тоном, не обещающим ничего хорошего, начал комвзвода Шарипов и, увидев растерянность на Лешкином лице, вдруг насмешливо прищурился и подмигнул: – Ладно, не робей, пехота, расстрел отменяется! Товарищи красноармейцы, сегодня у нашего боевого товарища день рождения: аж восемнадцать годков стукнуло. Эх, Миронов, какой же ты еще зеленый… В общем, от имени и по поручению командования и от себя лично мы все тебя поздравляем! И желаем… В общем, я тебе просто скажу: если смерти – то мгновенной, если раны – небольшой!
– Товарищ младший лейтенант, ребята… – вконец растерялся Алексей и никак не мог найти нужные слова, чтобы сказать, как это все для него неожиданно и все такое – как-то так уж получалось в их семье, что с днем рождения вот так,