Золотые погоны империи. Валерий Геннадьевич Климов
что таким образом я никогда «не докопаюсь» до истины, поскольку услышанная мной версия полностью повторяла версию, изложенную в рапорте командира 1-го батальона подполковника Иванова, предоставленном им, по данному происшествию, на имя генерала Лохвицкого, я решил попробовать самостоятельно прояснить обстановку вокруг этого чудовищного недоразумения.
Первым делом, я разыскал солдата, бывшего денщиком у Ремизова. Им оказался молоденький тщедушный паренёк, которого, до сих пор, лихорадило при упоминании о ночном происшествии.
– Послушай-ка, братец, успокойся и постарайся вспомнить весь вчерашний день до мельчайших подробностей, – ободряюще настойчивым тоном обратился я к нему. – Что делал поручик Ремизов утром, днём и вечером? Кто приходил к нему? Были ли среди них посторонние? О чём и с кем он разговаривал? Какие депеши он получал, и какие приказы отдавал? Словом, вспомни всё, что связано с твоим командиром!
– Ваше благородие, да, что же я вспомню, если всё было, как обычно. Я же уже говорил об этом их высокоблагородию подполковнику Иванову, – заунывно пробормотал денщик.
– А, о чём тебя спрашивал господин подполковник?
– Был ли пьян господин поручик, когда отдавал роте команду «открыть огонь»? И почему не помешали ему застрелиться? Да, кто же знал, что их благородие себе в голову стрельнет, как только узнает про свою ошибку…
– А, что, действительно, поручик Ремизов был сильно пьян, когда приказал стрелять по 4-й роте? – как бы невзначай, поинтересовался я у него.
– Да, что Вы, Ваше благородие… Поручик Ремизов никогда не напивался до потери рассудка. А вчера, так вовсе, выпил немного со «штабным офицером», пришедшим к нему за час до перестрелки, и тотчас пошёл готовить роту к возможной атаке немцев.
– Постой… постой, братец! Что за «штабной офицер» приходил вчера к поручику? И почему, это, поручик Ремизов решил, что немцы начнут атаку именно на его участке?
– Так, Ваше благородие, этот самый «штабной офицер» и сказал их благородию, что, мол, через час, немцы должны начать массированное наступление на участке 4-й роты, и, мол, из-за этого, данная рота уже давно тихо отошла со своих слишком далеко выступающих вперёд позиций на одну линию с нами и её соседями с другого фланга… так сказать, для выравнивания линии фронта.
– А, когда ваш поручик отдал команду открыть огонь, офицер из штаба находился ещё у вас или уже ушёл?
– Ушёл, Ваше благородие. Он сразу же ушёл, как только их благородие пошёл готовить роту к бою.
– Так, как же, тогда, поручик Ремизов решил, что пришла пора открывать огонь? – стал я нетерпеливо допытываться у денщика.
– А всё произошло так, как сказал «штабной офицер». Ровно в двадцать три часа со стороны немцев взлетели три зелёные ракеты, означая, согласно его предупреждению, сигнал к началу их наступления, и раздалась беспорядочная пулемётная и ружейная стрельба. Их благородие приказал осветить предполагаемый участок немецкой атаки осветительными