Бронелетчики. Кровь на снегу. Игорь Карде
что жалко, – машина отличная, но что делать: современные технологии ни в коем случае не должны оказаться в руках неподготовленных людей. И тем более – финнов. В общем, это даже не обсуждается. Теперь о нас самих: я – командир аэромобильной группы, капитан Лепс – мой заместитель и по совместительству военврач. Сергей Самоделов – наш водитель и радист, а Матвей Молохов – пулеметчик. Товарищ же Градский – военный инженер, представитель завода-изготовителя. Цель – испытать аэросани в зимних условиях и дать рекомендации для внедрения в производство. Ну а на самом деле – вы знаете, чем мы будем заниматься. Генерал Бородин прав – задание трудное, гораздо сложнее того, что было раньше. Все-таки противник будет серьезный: умный, подготовленный, обученный, хорошо вооруженный, готовый, если надо, драться до последнего патрона. Но я уверен – мы победим!
Все загудели – конечно, Батя. Не сомневайся!
– Ладно, – улыбнулся майор, – я вижу, вы готовы. Но у нас еще есть время, советую вам посвятить его изучению матчасти и попрактиковаться в управлении аэросанями. Чтобы каждый умел водить – как свое собственное авто. Также рекомендую заглянуть в тир. Потренируйтесь в стрельбе из пистолета ТТ и автомата Дегтярева – уверен, что пригодится. Кроме того, каждое утро у нас будет политинформация. Товарищ Градский, – кивок в сторону профессора, – станет просвещать по поводу внешней и внутренней обстановки. Чтобы знали, чтобы от зубов отскакивало – где и что происходит! На вопросы, касающиеся политики партии, должны отвечать четко и уверенно, хоть посреди ночи разбуди. Мало ли кто решит проверить вашу политграмотность? Все ясно? Тогда – разойтись!
Глава третья
Гранит и булыжник, камень и лед. И мрачные, черные ели, сплошной стеной стоящие у края дороги. И всё – под толстым слоем снега. Да не такого, как в деревне, легкого и рассыпчатого, а тяжелого, смерзшегося… Тоже каменного, на века.
Как здесь только люди живут? На десяток верст вокруг – ни одной избы, ни одного домика, даже самого захудалого. И даже охотничьих заимок нет, хотя, похоже, зверь здесь водится. Медведи, олени, кабаны… Значит, и охотники должны быть.
Но ни одной души. Выйдет только из леса старый, матёрый лось, постоит, посмотрит на непонятно откуда взявшихся людей, и снова скроется в чаще. Или пронзительно крикнет какая-нибудь птица – тоже не наша, нерусская. Дико, холодно, сурово… И еще страшно.
Но бояться нельзя – иначе политрук, товарищ Саблин, опять ругаться будет. «Что это вы, товарищ Мешков, – скажет, – никак испугались? Противника, что ли, трусите? Так он сам нас боится. Сколько идем, а его все нет. Белофинны от нас по лесам и болотам давно разбежались. И это правильно: Красная армия, как говорится, всех сильней…»
Так-то оно так, конечно, сила немаленькая. И что боятся белофинны – это правильно. Ведь им тоже, наверное, хорошо известно, что мы с танками и пушками мощными идем. И воевать будем до полной нашей победы.
Недаром в нашей песне поется: «Мы войны не хотим, но себя защитим, оборону крепим мы недаром, и на вражьей земле