Великая Игра: три души, два мира. Иван Караванов
и решила, что сейчас подходящее время.
– Нужно было говорить сразу, когда обнаружила. – бабушка со мной уже ползла к воде – Хотя какая разница, что там находится на дне, никто же не может достичь этого дна.
– Я назвала его Дванан. – злая кобра, видно по молодости, не могла определится: враг я им или нет – Я могу сказать моим родителям, что его можно оставить. – она повернула голову в бок и пошевелила хвостиком.
– Вы уверены? – бабушка остановилась у края воды – Он же человек, а люди называют нас монстрами и уничтожают. – её голос дрожал – Вы хотите оставить это чудовище здесь, – дальше она продолжала уже спокойнее – зачем, мы никогда не пойдём на это. Но его всё равно надо помыть, он пахнет людьми, а это не очень приятно. – она немного приподняла меня и понюхала.
– Я тоже хочу искупаться, – злая кобра наглела прямо на глазах и угрожающе поползла к бабушке – я не собираюсь мыться в каком-то корыте для молодых хвостов и хвостиков вашей жалкой деревни.
– Ну чего вы шумите? – голос был очень звонкий и необычный, от него пробежала дрожь по телу и сильно заболела голова; злая кобра упала первой, а я чуть не потеряла сознание, но заметила, что шерстяные ламии стоят на хвостиках спокойно.
Через несколько секунд боль прошла. Я открыла глаза и почувствовала, что бабушка очень сильно прижимает меня к себе, но, когда голос замолчал, она ослабила хватку.
– Мандра, – обратилась она к кому-то, и я увидела девушку, высунувшуюся до пояса из земли в том месте, где прежде была трава – извините, мы больше не будем шуметь, прошу вас вернуться в землю и продолжить ваш сон.
– Не называйте меня так, – она практически не шевелила губами, но боль пронзила меня вновь – я мандрагора. – после этого она скрылась под землёй.
– Я же просила вас – бабушка говорила с опаской в голосе – относиться ко всем более уважительно. Нас и так осталось совсем мало, а вы так невежливо вели себя, она же могла убить нас, если бы захотела. Хоть наша гостья вырубилась, но нам нужно быстро помыть ребёнка, а потом хвостиками оттащить её назад, только осторожно.
Две ламии искупали меня, чуть не утопив. Я, естественно, сопротивлялась как могла, ведь мне не хотелось умирать в теле младенца. В половине третьего они стали собираться назад, в деревню. Ламия, которая была вместе с бабушкой, с помощью хвостика взгромоздила себе на спину злую кобру, а бабушка несла меня на руках. Все соплеменники ползали между шалашами по своим делам и две ламии сразу поползли к загону.
– Нет, постой, – бабушка остановилась – нужно сначала подождать, чтобы проснулась Лулу. Узнаем, как она себя чувствует, а потом уж понесём её в загон.
Вторая ничего не ответила, лишь молча поползла со своим грузом за бабушкой. Они направились к шалашу, где лежала мама. Из проёма торчали наружу хвостики, покрытые шерстью, видно там набилось столько ламий, что не хватало места. Бабушка подняла свой хвостик и ударила по чужим хвостам,