Кантилена для мертвеца. Мистическая драма. Номен Нескио
шёпотом произнёс Гоголь.
Наступила пауза. «Уыыу-у-ухх…», отчётливо дунуло за окном, от чего Анненков вздрогнул. Однако, словно себе в успокоение произнёс:
– Да полно вам…. Это всего лишь ветер….
Николай Васильевич усмехнулся.
– То есть? Я сейчас вас не совсем понимаю, – продолжил переписчик.
Он приблизился к окну и зачем-то попробовал на прочность запоры рам.
– Меня не оставляет мысль, что я буду погребён заживо. Но для всех, всё произойдёт естественным способом. Я даже сплю сидя, чтобы меня не приняли за покойника. Вот, смотрите.
Гоголь протянул свою худую ладонь.
– Это моё нормальное состояние. Постоянное ощущение холода. Ну, никак не могу согреться и ничего с этим поделать уже нельзя.
– А мне кажется, что страхи, не более чем плод вашего воображения, а болезненное состояние я могу объяснить душевной хандрой и некой физической особенностью организма. Уж простите, но я не доктор. Ваши герои заменили вам семью, вот вы, как добрый родитель и принимаете на веру всё, что происходит с ними, тем не менее, их жизнь могла сложиться совсем иначе, пожелай вы этого. Но, как говорится, что сделано, то уже есть.
– Ахщ! – вдруг донеслось с улицы.
– Это мужики, – не отворачиваясь от окна, произнёс Николай Васильевич, однако заметив краем глаза некоторое смятение собеседника.
Огромного вида местный кузнец в кожаном фартуке с длинными засаленными волосами, схваченными металлическим обручем, приподнял тяжёлый экипаж, удерживая его на весу, в то время, покуда двое мужичков пытались приладить колесо.
– Вот в этом вся Россия.
– Опущай, Осип! – махнул руками один из работников.
– Убяри его! Убяри! – тяжело дыша, хрипло вскрикнул Осип, кивая головой на щенка, что играючи вертелся около колеса.
Оказавшись отброшенной в сторону, собачка, поджав хвост, обидчиво взвизгнула и бричка с грохотом опустилась на землю.
– Вот что царями называется русской империей. Вот что есть неистребимая, но больше всего непонятная для европейцев русскость. Никогда они не поймут нас, а потому и не примут. Мы разные и не будет общности русскому человеку, ни с голландцем, ни с немцем.
– Но от чего же вы так думаете?
– Думаю от того, что живя за границей, как никогда ближе…, до неимоверной тоски, становится мне Россия и как не хватает мне тепла и песен моей Украины. Мне, русскому человеку не хватает Родины, что совершенно непонятно итальянцу….
– Однако хочу вам заметить, что свои сочинения, по большей мере, вы писали именно в Италии.
– Да, в Италии. Но и этому есть объяснение. Представьте, как сладок момент ожидания встречи с близкими вам местами. Какие сюжеты рождаются в вашем представлении. Что вы испытываете, приближаясь к родному дому после долгого отсутствия? Остаётся лишь перенести это всё на бумагу…. Вот потому и Италия