Штамм. Начало. Чак Хоган
пальцы под вторую створку. На счет «три» они одновременно потянули.
Створки, укрепленные на прочных широких петлях, распахнулись. Из ящика потянуло трупным запахом, будто его не открывали добрую сотню лет. Он казался пустым, пока кто-то из офицеров не включил фонарь и не направил луч внутрь.
Эф протянул руку, и его затянутые в несколько слоев материи пальцы ушли в черную жирную землю. Земля была приятно мягкая, словно порошок для кекса, она даже как-то льнула к пальцам. Ящик был заполнен ею на две трети.
Нора отступила на шаг.
– Похоже на гроб, – сказала она.
Эф вытащил пальцы, стряхнул с них землю и повернулся к Норе, надеясь, что она улыбнется, но улыбка так и не появилась.
– Несколько великоват для гроба.
– Зачем кому-то везти через океан ящик с землей? – спросила она.
– Везли не землю, – ответил Эф. – В ней что-то лежало.
– И как же ты все это объяснишь? Куда это «что-то» делось? Здесь ведь тотальный карантин.
Эф пожал плечами:
– Так же, как мы объясняем все, что произошло на этом самолете. То есть никак. Доподлинно известно лишь следующее: в грузовом отсеке стоит незакрепленный и незапертый контейнер, грузовая накладная на который отсутствует. – Он повернулся к остальным. – Нужно взять образцы грунта. В земле хорошо сохраняются разные следы. Например, следы радиации.
– Вы думаете, – подал голос один из офицеров, – что смертоносный агент, который был применен против пассажиров…
– Находился в этом ящике? Лучшая версия из всех, которые мне доводилось сегодня слышать.
– Эф? Нора? – послышался в наушниках голос Джима, находившегося снаружи.
– Что такое, Джим? – отозвался Эф.
– Мне только что позвонили из инфекционного отделения Медицинского центра Джамейки. Уверен, вы сразу помчитесь туда.
Медицинский центр Джамейки
Больничный комплекс Джамейки находился всего в десяти минутах от аэропорта имени Джона Кеннеди, если ехать по скоростному шоссе Ван-Вик. Он был одним из четырех нью-йоркских медицинских центров, включенных в Программу планирования готовности к биотеррористическим действиям, и служил важным звеном системы синдромного мониторинга. Всего несколько месяцев назад Эф вел здесь семинар в рамках проекта «Канарейка», поэтому хорошо знал, как пройти в изолятор воздушной инфекции на пятом этаже.
На двустворчатой металлической двери красовался большой рельефный ярко-оранжевый трилистник – знак биологической опасности, указывавший на реальную или потенциальную угрозу для клеточных материалов и живых организмов. Предупредительная надпись гласила:
За столом возле двери сидела дежурная. Гудвезер предъявил удостоверение ЦКПЗ, но женщина и так узнала Эфа: она хорошо помнила учения по биозащите, которые проводила здесь «Канарейка». Дежурная встала, чтобы провести Эфа в отделение.
– Что случилось? – спросил он.
– Хотела