Прививка от любви. Екатерина Шереметьева
всегда помогали мне бороться с трудными ситуациями.
– Боюсь, единственное объяснение – перенапряжение и нервный срыв. Я выпишу вам препараты и один выходной, – холодно объявляет Клим. Но Лика чувствует – он врёт. На самом деле он прекрасно знает, что стало причиной её реакции там, в операционной.
– Спасибо, – отвечает Лика. Она готова играть по правилам.
Улыбнувшись на прощание, Лика выскальзывает из кабинета. Послушно покупает выписанный препарат и отмечает в системе учёта персонала завтрашний выходной.
Вечером Лике не терпится покинуть госпиталь, она спешит к выходу, пикая пропуском на многочисленных дверях, пока наконец не вырывается в тёплый осенний вечер. Пахнет мокрой листвой, осень навевает печаль по уходящим в стенах госпиталя жизням.
– Вы на метро? – слышит она у входа в туннель бархатное, легко растянутое «о». – Я могу вас подвезти.
Что ж, значит, Клим решил ей что-то рассказать.
– Хорошо, – соглашается Лика.
Они останавливаются на пустыре – на границе Первого и соседнего секторов граждан низшего класса. Здесь ещё нет камер, сюда не добралась строительная техника по сносу старых муниципальных домов.
– Я думаю, вы рассказали мне не всю правду, – прямо заявляет Клим.
– Почему вы так считаете?
Лика не готова раскрывать свои карты.
Клим барабанит пальцами по рулю. Глаза сверлят лобовое стекло. Он заметно нервничает, слова просятся наружу, но он тоже осторожен.
– Однажды я уже видел такой же случай, – наконец начинает он. – Десять лет назад. Женщина, как и вы, молодой хирург, попала на операцию матери с близнецами. Не удалось спасти никого. Но один из малышей прожил на её руках пять минут, – Клим замолкает. Кажется, что рассказ даётся ему нелегко. – И она не смогла оправиться после этого потрясения. Начала бредить, говорила о семье, о материнской любви, о любви между мужчиной и женщиной, о дружбе, о взаимопомощи. Мы три года её лечили. В результате она превратилась в тень, полузомби, но инстинктивно продолжала искать отца, мать, братьев и сестёр. А потом забеременела. Никто не мог понять, как ей это удалось. Абсолютно естественно. В беременность она отыскала своих родителей и двух братьев. На аборт идти отказалась. Власти выслали её за черту города как неблагонадёжного жителя. Что с ней было дальше, никто не знает.
– Как она всех нашла? – спрашивает Лика, не удержавшись.
В ответ Клим лишь горько усмехается и сжимает руль. Лика видит, как он напряжён. Смотрит на неё, а в глазах – слёзы.
– Я прошу тебя, откажись от этой затеи, – внезапно он переходит на ты, как будто его откровение сделало их кем-то большим друг другу, чем врач и пациент. – Ты загубишь свою жизнь и карьеру. Сейчас перед тобой открыты все пути, ты блестящий хирург, у тебя золотое будущее, ты будешь развиваться, исполнишь все свои желания.
– Кроме одного.
– Да, кроме одного. Но у нас это и не принято желать.
– Прошу,