Прививка от любви. Екатерина Шереметьева
работы. Лика знает, что жители Приграничных зон устраивают и так называемые рынки Выходного дня, где продают антикварные вещи, старые носители и считыватели информации, запрещённые вещества и наркотики. Горожане имеют право посещать Приграничные зоны не более двух раз в неделю. Более частые визиты неумолимо привлекают внимание Службы безопасности.
Проходит неделя. Лика берёт три дня отпуска на подготовку к финальной аттестации и собирает маленький чемоданчик. Он легко помещается в багажнике. Ключ ходуном ходит в замке зажигания. И наконец – ветер в лицо. Ветер нового, пугающего события.
Она без проблем минует пограничные заставы и через триста километров съезжает с шоссе у блинного ресторанчика и мастерской ремонта. На стоянке её ждёт жёлтая потрёпанная машина старой модели. Из неё выходит статная женщина лет сорока пяти. Лицо уставшее, печальное, но в глазах яркий огонёк задора и радости жизни.
– Привет, я Марго! – говорит она молодым и звонким голосом.
– Привет, я Лика. Мне очень жаль Клима.
– Мне даже не разрешили забрать его тело. Не дали похоронить брата. И всё же я вам рада. Поедем, я тут живу в двадцати километрах.
Оказалось, что Марго живёт в двухэтажном деревянном доме, выкрашенном в тёплый красный цвет. На окнах приветливо висят узорчатые шитые белые занавески, а на крыльце сидит молодая девушка, приглядывающая за стайкой ребят, играющих во дворе.
– Это Троя, моя помощница и по совместительству няня всех детишек нашего поселения. У неё настоящий дар ладить с детворой. А вот и моя весёлая троица, – говорит Марго, махая рукой играющим детям. – Старшему, Нику, – восемь, Агнии – пять и карапузу Митяю – два.
Все трое подбегают. Ник серьёзно протягивает Лике руку – ладонь у него маленькая, мальчишеская, а рукопожатие крепкое, мужское. Глаза серьёзные, серого цвета. Лике так и хочется потрепать тёмные вихры его непослушных волос.
Агния прячется за мамину юбку и застенчиво поглядывает на гостью. Тёмные волосы убраны в два смешных хвостика, аккуратное платьице, курносый носик и ямочки на пухлых щечках – вылитая копия мамы.
Малыш Митяй, громко о чём-то возвестив на тарабарском наречии, мчится в дом. Любопытные глаза, кнопка-нос и полузубая улыбка.
Рассматривая детей, Лика с удивлением обнаруживает, что в городе их нет. До четырнадцати лет дети живут в пансионатах или учатся в колледжах закрытого четвёртого сектора. Подростки поступают в подготовительные институты и содержатся в специальных городках-общежитиях. Свободно передвигаются по Фудзиграду только взрослые люди, достигшие 21 года. Так что Лика ничего не знает о детях. От этого осознания её точно обдаёт кипятом неловкости. Как говорить с ними? Как себя вести?
– Просто оставайтесь собой, – словно услышав её мысли, говорит Марго. – Воспринимайте детей как обычных взрослых.
– Спасибо, – шепчет в ответ Лика.
Дом, согретый солнцем, они сидят на небольшой кухне. Вдоль дальней стены – простые деревянные шкафчики с дверцами,