Святитель Лука (Войно-Ясенецкий). Отсутствует
Михаил Андреев.
В Тюмени этап погнали быстрым шагом, и в тюрьму владыка пришел с сильной одышкой, а на ногах появились большие отеки до колен. Это было первое проявление миокардита, причиной которого по одной из версий считается возвратный тиф, который епископ перенес в Ташкенте через год после принятия священства.
В Тюменской тюрьме остановка продолжалась недолго, около двух недель. Все это время святитель Лука лежал без врачебной помощи, которую смог получить только дней через двенадцать. В Тюменской тюрьме владыка и протоиерей Михаил Андреев впервые встретились с протоиереем Иларионом Голубятниковым и дальше ехали вместе с ним.
Вторая этапная остановка была в городе Омске. От Омска ехали до Новосибирска в «столыпинском» арестантском вагоне. В этот вагон вместе с владыкой и двумя протоиереями посадили бандита, убившего восемь человек, и проститутку.
Бандит знал, что архиепископ в Таганской тюрьме отдал свой полушубок вору, и был очень вежлив. В Новосибирской тюрьме владыку сначала посадили в отдельную камеру, а вскоре перевели в большую уголовную камеру, из которой пришлось спасаться от ненависти уголовников.
Владыка вспоминает: «От Новосибирска до Красноярска ехали без особых приключений. В Красноярске нас посадили в большой подвал двухэтажного дома ГПУ. Подвал был очень грязен и загажен человеческими испражнениями, которые нам пришлось чистить, при этом нам не дали даже лопат. Рядом с нашим подвалом был другой, где находились казаки повстанческого отряда. Имени их предводителя я не запомнил, но никогда не забуду оружейных залпов, доносившихся до нас при расстреле казаков. В подвале ГПУ мы прожили недолго, и нас отправили дальше по зимнему пути в город Енисейск за триста двадцать километров к северу от Красноярска». [1, с. 42–43.]
По дороге в Енисейск владыка сделал операцию, которую пришлось произвести на одном из ночлегов крестьянину лет тридцати.
В самый разгар зимы ссыльные прибыли в Енисейск. Владыка разместился в доме на Ручейной улице вместе с сопровождавшими его священниками. К ним присоединился еще один ссыльный священник, и все по воскресным и праздничным дням совершали всенощную и литургию в своей квартире. В Енисейске было очень много церквей, но здесь, как и в Красноярске, священники уклонились в «живоцерковный» раскол. Один диакон сохранил верность Православию, и владыка рукоположил его во пресвитера.
Истинно верующие не смущались простотой обстановки и собирались на молитву прямо в квартире у владыки. Здесь, в просторном доме, совершались всенощные бдения и литургии. «В один из праздничных дней, – вспоминает владыка, – я вошел в гостиную, чтобы начать литургию, и неожиданно увидел у противоположной двери незнакомого старика-монаха. Он точно остолбенел, увидев меня, и даже не поклонился. Придя в себя, он, отвечая на мой вопрос, сказал, что в Красноярске народ не хочет иметь общение с неверными священниками и решил послать его в город Минусинск, верст за двести к югу