В ожидании наследства. Страница из жизни Кости Бережкова. Николай Лейкин
Кости Бережкова. Он думал, что Надежда Ларионовна ограничится ужином в каком-нибудь ресторане «Вена» или в трактире «Малый Ярославец», как это было прежде и где цены сравнительно много дешевле, но она потребовала поездку на тройке и загородный ресторан. Денег у него было мало. Сегодня он не мог ничем попользоваться от дядиной лавки. Обстоятельства так слагались, что отделить что-нибудь из выручки незаметным манером для себя было решительно невозможно. Просить денег у старшего приказчика Костя не решался. Со старшим приказчиком они были не в ладах. Костя заглянул в бумажник. В бумажнике было всего шестьдесят рублей. Костя призадумался.
«Тройка, ужин… А вдруг она еще цыган потребует? – мелькнуло у него в голове. – Надо занять, надо у кого-нибудь занять, а то можно сконфузиться, ежели при расчете денег не хватит. Занять, занять… – повторял он мысленно. – Но у кого?»
Послав швейцара за тройкой к извозчику Булавкину, он, покуривая папироску, прохаживался по швейцарской и соображал, где бы занять денег. Положение было ужасное. Занять у Шлимовича на ужин, которым он же и будет угощать его, Шлимовича, было невозможно. Этим можно было испортить предполагаемый дальнейший более крупный заем. Взор Кости случайно упал на кассовое окно в швейцарской и на выглядывающую оттуда курчавую голову еврея-кассира.
«У него разве попробовать занять рублей пятьдесят?» – пробежало в голове Кости.
Медлить было некогда, и Костя, хоть и смущенный, подбежал к кассе.
– Я к вам, уважаемый Моисей Ильич… – начал он, обращаясь к кассиру. – Вот видите ли… Я сегодня не рассчитывал, совсем не рассчитывал, а мой кусок, эта самая Люлина, хочет ехать на тройке ужинать. А я не сообразил и не захватил… Денег в моем министерстве финансов только шестьдесят рублей. Дайте пятьдесят рублей до завтра или до послезавтра?
Кассир замялся, пожал плечами, растопырил пальцы рук, сделал кислую гримасу.
– Я не без процентов прошу, – продолжал Костя. – Возьмите за пятьдесят рублей ну, хоть шестьдесят, что ли. Да там я вам еще за кресло первого ряда должен, так туда же причтите. За кресло два рубля.
Гримаса исчезла с лица кассира.
– Ну, идите сюда в кассу и пишите расписку в шестьдесят пять рублей, – сказал он.
– Ну, вот спасибо, благодетель! – оживился Костя, юркнув в кассу. – Ей-ей, Моисей Ильич, не рассчитывал, что мой кусок задумает сегодня променаж за город, а то неужто бы я?.. – оправдывался Костя и сказал: – Ну, давайте сюда бумажку, и я черкну вам расписку. Вот шестьдесят рублей, у меня есть шестьдесят рублей, – раскрыл он бумажник и показывал деньги, – но разве можно с эдакими финансами ехать за город?
Расписка написана. Деньги вручены. Рукопожатие. Костя со всех ног бросился к Надежде Ларионовне.
– Где это вы, мальчик, пропадали? – встретила его та. – Никуда послать нельзя. Везде пропадете.
– Я за тройкой посылал… Сама же ты… – оправдывался Костя.
– Ну что же, привели тройку?
– Нет еще.
– Это ужас, как вы копаетесь! А мы здесь сидим и ждем. Ведите же нас в буфет, по крайности, и поите чаем