Бежит к рассвету река. Олег Александрович Сабанов
хорошего парня высунулась из открытой калитки и уставилась на меня. Махнув весёлой рукой, я поприветствовал его:
– Выглядишь хорошо. На поправку пошёл?
– Слушай… это. Короче… как сказать, – промычал он нечленораздельно.
– Что тут говорить? Скоро вы умчитесь в новую счастливую жизнь, а я вернусь к своей обыденности.
Не понимая моего прекрасного расположения духа, он стал нелепо оправдываться:
– Попугать хотел, братан. Я же не знал, кто ты. Вдруг мент. А ты не понял?
– Конечно, конечно понял всё сразу! Как не понять! – театрально кривлялся я, получая удовольствие.
Появилась Лида, присела рядом, положив руку на плечо. Голова Максима исчезла из дверного проёма.
– Ну, всё, возвращайся домой.
Я хотел сообщить, что теперь чувствую себя как дома всюду, но вслух сказал:
– Что ж прощай. Было приятно пообщаться.
Я встал и потопал к машине, чувствуя на спине черноокий взгляд. Мне уже не особенно хотелось уезжать. Зинаида, Максим и Лида из несущих опасность незнакомцев превратились даже не в актёров, а скорее в пальчиковых кукол на руке источника.
Покатавшись из праздного любопытства по более-менее приличным дорогам в центре посёлка, я остановился у отреставрированной церкви конца девятнадцатого века. Белокаменный храм, о котором часто писали в местной прессе, пронзал золочёным куполом синь сентябрьского неба. Являясь единственной достопримечательностью в округе, он напоминал мне маяк, на свет которого многие годы ориентировались страждущие. У кованых распашных ворот одиноко стоял немолодой мужчина в поношенном коричневом костюме, сверкая стёклами роговых очков. Мне захотелось побеседовать. Я подошёл, и еле заметно склонив голову в знак уважения, заговорил:
– Здравствуйте, меня зовут Олег. Как я могу к Вам обращаться?
– Николай Васильевич, – с заметной радостью от возможности пообщаться ответил он.
– Я проездом в ваших прекрасных местах. Решил собственными глазами увидеть великолепие восстановленного храма.
– Внешний вид церкви важен, конечно, но главное, как выглядит душа человека, её посещающего.
– Вы, Николай Васильевич, насколько я понимаю, человек верующий?
– Разве можно не верить в того, кто создал этот совершенный мир, где всё так разумно устроено? – ответил он вопросом на вопрос.
– Это творение высшего разума, несомненно. Я полностью согласен с Вами, Николай Васильевич, но при одном условии.
– Каком же? – поинтересовался мой новый собеседник, слегка замешкавшись.
– Я считаю Бога, сотворившего мир, своим созданием.
Николай Васильевич уставился на меня поверх очков, пытаясь оценить мою адекватность. Наконец, видимо решив, что я условно вменяемый, выдавил из себя:
– Шутите? Не смешно.
– Я ни в коей мере не намеревался оскорблять Ваших чувств, Василий Ник… простите, Николай Васильевич, но хочу Вас заверить, что здесь есть только Бог,