Россия в поворотный момент истории. Александр Керенский
искажениям и, следовательно, должны быть тщательно изучены историками. Однако и от историка, и от очевидца разумно ожидать лишь объективности по отношению к фактам. Что касается интерпретации фактов и соответствующих выводов, то они в обоих случаях субъективны. Иначе и быть не может: все внешнее, идет ли речь о прошлом или о настоящем, воспринимается и историком, и очевидцем через свое «эго», уникальное для каждого человека. Чтобы убедиться в этом, можно почитать о каком-нибудь событии в описании двух разных историков. Например, есть «История Великой французской революции», написанная Жюлем Мишле, большим приверженцем этой революции, а есть написанная ее критиком Ипполитом Тэном[2]. В обеих книгах описываются одни и те же события, однако им дается диаметрально противоположная оценка. Аналогичным образом и рассказы двух очевидцев, побывавших в одной и той же ситуации, могут сильно различаться в соответствии с их точкой зрения.
Тем не менее «эго» не занимает и не должно занимать ключевого места в историческом описании в том смысле, что историк не пишет от первого лица, хотя при оценке событий и их участников он выражает мысли и выдает суждения, обусловленные его конкретным мировоззрением.
С другой стороны, в сочинениях очевидцев «эго» играет центральную роль, ведь очевидец, пересказывая чувства и поступки других людей, не может избежать разговора о себе. У него нет права оставаться в стороне. Он должен писать от первого лица, и поэтому волей-неволей его рассказ превращается в автобиографию.
Разумеется, личность взрослого уходит глубокими корнями в его детство. Человека с самого момента рождения омывает могучий поток впечатлений и ощущений. Однако в противоположность тому, что пытался нам внушить Жан-Жак Руссо, мозг ребенка не является tabula rasa – чистой доской, на которой можно писать все, что угодно. Ребенок – не просто скопление условных рефлексов. Помимо животных инстинктов и нейрофизиологических реакций, он обладает духовной сущностью или субстанцией – уникальным ощущением «себя», которое стремится к внешнему самовыражению и самоутверждению. Человек с того мгновения, когда появляется на свет, не просто пассивно реагирует на поток внешних впечатлений и чувств, а сортирует их, отбирая то, что наиболее близко и совместимо с его «эго».
Духовная сущность человека, о существовании которой он не подозревает в начале своей жизни, по мере его взросления становится самоосознанной и независимой «личностью».
Именно поэтому жизнь человека по большей части определяется не законом причинности материального мира, а свободным интуитивным выбором его «эго», который выражается в сознательных волевых актах.
Оказавшись перед лицом новых внешних обстоятельств, взрослый человек имеет возможность реагировать по-своему и делать выбор между несколькими доступными вариантами ответа. Чем выше его положение по политической и социальной шкале, тем большее влияние он оказывает на окружающих и тем больше его
П. Милюков, известный историк, ставший политиком, говорил, что до русской революции отдавал предпочтение Мишле, но после 1917 г. перешел на позиции Тэна.