Аджимушкай. Красные звезды в каменном небе. Роман. Том 3. Константин Стерликов
как слизни в канаве, – презрительно усмехается Бармет, – они смелые, когда их много, против женщин и детей! А когда в рыло увесистым кулаком отхватят, так начинают петь жалобные песни о гуманизме. Падаль!
– Я не понимать! О чем вы говорить… Есть война, спрашивайте о ней. Больше я не знать. Не участвовать…
– Был бы ты полевой офицер, с тебя и спрос другой. Но у тебя, скотина конченная, нашивки «СС» и это приговор! – мрачно улыбается Никифоров, – И я тебе еще раз повторяю, что беседа у нас будет о-оочень долгая, так с чего начнем?
– Я мало знать… Я здесь есть недавно! Меня секреты не посвящать. Только охрана и сопровождение. Безопасность войск и штаба. Установление порядок!
– Эту лабуду оставь для колхозного партизанского отряда, а я – офицер госбезопасности, смекаешь? Я тебя наизнанку выверну… Ты мне все выложишь, и тайны берлинского двора, и планы ваших палачей генералов и даже, падла, все подробности интимной жизни своей тети Гретхен в Мюнхене… И дяди Йозефа. И скрытые намерения всей вашей шоблы поганой иноземной… Все расскажешь, соловьем баварским запоешь!
– У меня нет тетя Гретхен… Это ошибка! Я не жить Мюнхен. Я родиться и учиться Ганновер. Что вы такое говорить?
– Ты дурачком то не прикидывайся! – подключается Бармет, – Есть, нет. Дело не в этом. А в том, что ты сейчас нам будешь подробно говорить о своей никчемной фашистской жизни. Как попал в армию, еще и в войска «СС» и как ты гаденыш докатился до такого низменного скотства. И что вы еще против нас замышляете… Сечешь?
– Я почти ничего не знать! Моя роль маленький. Я есть посыльный штаба. Только доставлять пакет. Встречать начальство. Печатать приказы… для населения! Следить порядок в поселке, оповещать людей…
Тяжелый профессионально боксерский удар в лицо опрокидывает пленного лейтенанта на камни. Пока тот медленно поднимается, Никифоров довольно потирает костяшки пальцев. И словно о чем-то задумывается…
– Хорошо летает! Ему бы в авиацию, а он в каратели подался… Вот незадача! Но каков красавец! Белокурая бестия! Загляденье… – гневно улыбается командир НКВД, – Аж портить такое создание природы не хочется… А ведь придется! Потому как суть его черная, чернее нашего подземного мрака!
– Зачем так? – сплевывает кровь эсесовец, – Есть нормальный допрос. Должно быть гуманно. Бить связанный. Это смело? Что вы творить?
– Это он нам о чести толкует! – качает головой Никифоров, – Когда они пленных на куски рвут… Я видел солдат одной грузинской части, здесь, на нашем фронте, которые попали в лапы вот к таким смазливым юношам Германии… У них были отрезаны гениталии и выколоты глаза! Вырезана звезды на груди и спине, вырван язык… Возвышенная арийская живопись!
– Это они умеют! – кивает Бармет, – Жизнь уродовать, и преимущественно невинную… Их если не остановить они весь мир в настоящий кошмар превратят, что черти в аду ужаснутся!
– Остановим!