Всегда горячие гильзы. Андрей Дышев
кто-то собирается со мной шутки шутить… – едко процедил Смола, выразительно поглядывая на Фролова, и недвусмысленно врезал кулаком по перегородке. – Клянусь своим стволом, ему не поздоровится.
– Да не тряси ты тут своим стволом, – степенно заметил Остап, регулируя подвесную систему на своем могучем торсе. Лямки едва сходились. – Кто задумал про нас плохое, сам убьется об землю. Так уже не раз бывало.
Напялив на себя парашют и затянув лямки, я глянул в иллюминатор. Полная луна на звездном небе слепила глаза, но под крылом самолета клубились сплошные призрачно-серые облака. Значит, на земле будет полный мрак, свет луны не пробьется сквозь густую облачность. Я все еще не понимал, как мы будем искать друг друга. Кричать во все горло – крайний и самый дурной способ обозначить себя.
Я снова зашел в пилотскую кабину.
– Мне нужны спички, зажигалка, фонарик – все, что может источать свет!
Командир самолета долго ковырялся сначала в правом кармане брюк, а левой рукой удерживал штурвал, потом наоборот.
– Вот, – сказал он, протягивая мне зажигалку. – Все, что есть.
Я чиркнул. Колесико высекло искры, но пламени не было. Зажигалка была без газа.
Ни времени, ни газа. Я чертыхнулся, сунул зажигалку в карман и вернулся в отсек. При большом желании можно попытаться из искры воспламенить сухой мох, разжечь костер, и на него, как на маяк, соберется вся группа. В июне в Афгане дожди – большая редкость. А Север Афгана – это преимущественно пустыни, где полно сухих колючек.
Так и решил: я прыгну первым, разожгу костер и встречу ребят.
Самолет сбавил скорость. Бойцы встали в строй. Я осмотрел каждого, проверил и подтянул экипировку. Фролов демонстративно стоял в стороне. В отсек вышел борттехник, показал пальцами букву «О», убедился, что я утвердительно кивнул и запустил гидравлику управления рампой.
– Я иду первым! – громко объявил я. Ворвавшийся в отсек ледяной вихрь загудел, засвистел, поигрался такелажем, взметнул в воздух брошенные кем-то газеты и обертки от печенья. – Попытаюсь разжечь костер. Если по каким-то причинам вы не увидите огня, то сориентируйтесь и следуйте на север…
Я сделал паузу. Моим парням не надо было объяснять, как ориентироваться в пустыне беззвездной ночью. Но с нами была темная лошадка Фролов. Пропадет ведь, чудила! Наверняка ведь никакого опыта по выживанию у него нет.
– Для тех, кто не в курсе, объясняю: летом на север указывает пологий склон барханов и песчаных заносов.
Фролов по-прежнему стоял в стороне, слушал меня и ухмылялся. Зев рампы становился все шире. Загорелась красная сигнальная лампа. Самолет достиг заданной точки. Борттехник махнул рукой, мол, можно начинать.
Но едва я шагнул к черной студеной бездне, как Фролов перегородил мне путь и поднял руку, удерживая в ней круглый, ярко светящийся предмет:
– Всем внимание! Даю каждому маячок желтого цвета. Включается и выключается легко, горит ярко и долго. Прошу закрепить его на груди. У меня маячок красного цвета! Советую всем двигаться