Лицо ее закройте. Изощренное убийство. Филлис Дороти Джеймс
Сэма Боукока. Он живет один в коттедже в дальнем углу нашего приусадебного луга. Я пошел садом, потом через луг к его коттеджу, засиделся у него допоздна. Не помню точно, когда ушел от него, он, надеюсь, поможет – скажет вам. Думаю, чуть позже одиннадцати. Вернулся домой один, вошел через южную дверь, запер ее и пошел спать. Вот и все.
– Вы сразу же пошли домой?
Едва заметное колебание не ускользнуло от Дэлглиша.
– Да.
– Значит, вы вернулись сразу же домой?
– От Боукока пять минут ходьбы, но я не спешил. Думаю, был дома и лег в одиннадцать тридцать.
– Жаль, что вы не можете назвать точное время, доктор Макси. Это тем более удивительно, потому что у вас на тумбочке у кровати стоят небольшие часы со светящимся циферблатом.
– Может, и стоят. Но из этого не следует, что я всегда отмечаю время, когда ложусь спать или встаю.
– Вы провели около двух часов с мистером Боукоком. О чем вы беседовали?
– В основном о лошадях и музыке. У него отличный проигрыватель. Мы слушали новую пластинку – Клемперер дирижирует «Героической», если быть точным.
– Вы часто наведывались к мистеру Боукоку и проводили с ним время?
– Часто? Боукок был грумом у моего деда. Он мой друг. Разве вы не ходите в гости к друзьям, когда вам хочется, или у вас нет друзей, инспектор?
Первая вспышка. Лицо Дэлглиша сохраняло бесстрастность, ни малейшего признака удовлетворения не появилось на нем. Он подвинул через стол небольшой квадрат бумаги. На нем лежали три крошечных осколка стекла.
– Эти осколки найдены в сарае напротив комнаты мисс Джапп, где, как вы говорите, обычно хранится лестница. Вы знаете, что это такое?
Стивен Макси наклонился вперед, без всякого интереса изучая осколки.
– Осколки стекла, без сомнения. Больше ничего не могу вам о них сказать. Может, кусочки стекла от разбитых часов.
– Или же от разбитых стеклянных зверушек из комнаты мисс Джапп.
– Весьма вероятно.
– Я вижу у вас на правой руке на суставе пальца пластырь. Что случилось?
– Слегка поранился, когда вчера домой возвращался. Задел рукой за кору дерева. Это самое вероятное объяснение. Не помню, как это случилось, заметил кровь только у себя в комнате. Приклеил пластырь перед тем, как ложиться спать; сейчас я спокойно могу его снять. Ерундовая царапина, но мне надо следить за своими руками.
– Разрешите посмотреть?
Макси приблизился к инспектору и положил руку на стол ладонью вниз. Не дрожит, отметил про себя Дэлглиш. Он подцепил пластырь за уголок и содрал его. Они вместе стали рассматривать побелевшую кожу на суставе. Макси по-прежнему не проявлял ни малейшего волнения, он тщательно разглядывал руку с видом человека, которому приходится снизойти до зрелища, недостойного его внимания. Он подобрал пластырь, аккуратно свернул его и выбросил в мусорную корзину.
– Похоже на порез, – сказал Дэлглиш, – или же на царапину от ногтя.
– Может быть, –