Русь святая – 2. Владимир of Владимир
надеяться, на ваши честные намерения. Простите меня Пётр Владимирович, у меня занятие.
– Значит все таки рассчитали, что ваша жизнь с Акимом счастливей будет.
– Да как у вас язык поворачивается, …? Пустите! Я попрошу, впредь оградить меня от ваших речей. – И Мария Фёдоровна уткнувшись лицом в носовой платочек, иносказательно упорхнула словно серна в чащу леса, только наша углубилпсь в сад и там дала волю слезам.
Владимирский уже возле самой усадьбы догнал Петра:
– Петручо! Не узнаю тебя. Обещал быть на завтраке.
– Задержали дела, личного характера, не обессудьте Владимир Владимирович.
– Опять на вы. Мы же боевые товарищи. Ну что у вас там в личном плане?
– Пётр внимательно посмотрел прямо в глаза Владимирскому, затем усмехнулся:
– Удивительно, от тебя ничего не скроешь командир. Как только ты, моё обращение на вы, смог увязать с личным характером, мне не понятно? – Наводя тень на плетень, Пётр не ответил на вопрос нашего героя.
– Утопленница у нас судя по всему в речке. Георгий с голубятни выглядел. Вот глаз алмаз. Ну и я забрался посмотреть, откуда стал невольным свидетелем вашей беседы с Марией Фёдоровной. – Раскрылся Владимирский.
– Чего из того? – Невозмутимо ответил Пётр.
– Девушке уже двадцать два года, чего не женишься?
– Не могу.
– Во как! Аргументируй.
– Как дела ваши обстряпывал, ещё четыре года назад, с купцом Завидякиным что лесом торгует, слово я дал купеческое, хоть купцом и не являюсь. Только слово моё коммерческое, куда выше купеческого будет. С этого слова и дела наши с вами в гору пошли. Без доверия в нашем деле никак нельзя, сплошной обман. Шибко понравился я купцу Завидякину, он мне дочку свою младшею и про сватал. – Пётр заметно побледнев замолчал.
– А ты что ж, выходит согласился.
– Выходит так. Больно уж во мне алчность взыграла. Смерть как захотелось хорошее приданное за женой взять. Вот я слово своё и дал, что женюсь на купеческой дочке.
– И какое приданное?
– Сто тысяч.
Владимирский засвистел:
– Чего ж не женился до сих пор?
– В малых летах, тогда купеческая дочка прибывала. В этом году семнадцать будет, пора жениться.
– Я одного не пойму, ты зачем мозги Марии поласкаешь, надежду даёшь?
– Грешен я! Отцу Аресту каялся, только не помогает! Сам не ведал, что так бывает, втрескался я Марию Фёдоровну по уши! Чем дальше тем хуже! Она с каждым годом, все желаннее и желаннее становится, безумие какое-то! – Пётр говорил все это, словно одержимый: – Одно только утешает и силы придаёт, приданное за купеческой дочкой. Мы теперь с ней помолвлены. Об этом и хотел сказать Марии Фёдоровне, да вот не случилось.
– Мда. Но выбор сделан. Сегодня же объявишь о своей помолвке. Видишь как все просто. – Владимирский протянул Петру свою руку, для рукопожатия: – Поздравляю.
Они