Утром через десять веков. Наташа Денисова
вы знаете, умер я,
умер я…
вмонтирован в аппараты и
искусственные дыхания.
я как лампочки подыхаю
при сотом включении.
дайте мне, доктор, шанс на спасение —
больше таблеток и…
отсадите меня от иуды!
это же просто невыносимо.
я обещаю, что стану худеть,
дожидаться мессии,
пить снотворное, покупать керосин
и по-дикому одиночить.
впрочем,
все эти мысли, доктор,
без адреса и без срока
годности.
степной орёл короля смерти
«и наш перстень на пальце не спит, как младенец».
мы караулим воздух наших сердец,
ты жив ещё, жив ещё,
степной орёл короля смерти.
мы караулим возле наших сердец:
мы ждём, пока придёт
седой человек
и поставит метки,
седой человек короля смерти.
мы караулим запах наших ресниц:
как пахнут они в моменты движения!
и этот запах наших ресниц
тождественен осени,
тождественен осени в любой из моментов года.
мы караулим светочи наших глаз:
кто ходит там, внутри, с фонарями?
кто намеренно газ включает,
чтобы мы дрожали плечами
от разъедающих оболочку слёз?
кто, кто, кто
этот человек, который своим отражением вмёрз
в наши зрачки?
андромеда
а представь как андромеда
зажигает свои огни, не гасит,
как все звезды там можно собрать горстью,
как наш самый забытый август
какого-нибудь 1003 года
раскрашивает яблоки алым
в их прозрачном холодном городе.
и снег парашютами белыми
летит во все стороны,
летит во все стороны,
летит во все стороны.
как красиво.
представь: там живет человек,
и глаза у него синие.
он засыпает в бескрайнем море,
слушает слова непроизносимые,
смотрит на небо, нет у него покоя:
там, за нейтронным полем,
за поющими невпопад квазарами
сияет мелодиями старыми
жемчужное ожерелье – млечный путь.
есть ли там,
есть ли там кто-нибудь?
кай
– что мне делать, мамочка?
я влюбилась в кая.
у него ледяное сердце,
сердце каменное.
бедный кай мой.
как проснётся в чужой постели
– на свой лад перестеливает,
как окажется в чужом доме —
вспоминает меня, да не помнит;
смотрит глазами идола.
мамочка, мамочка, где это видано?
я гнию со своими мыслями, своим приданным.
кай стареет, становится чёрствым и приторным.
под каким проклятием ходим мы?
праздник
мой