Стоунхендж. Юрий Никитин
даже короли – простой народ, но ни к чему не стремятся, ничего не жаждут. Живут, как жили их прадеды, не замечают, что сам мир уже другой. На месте лесов возникает степь, та превращается в пески, а через тысячи лет пески могут ссыпать в провал, ущелье, а оттуда выплеснуться целым морем и затопить все окрест. В новом мире – новые люди!
«Уйдут, как постепенно ушли даже боги, – сказал себе невесело. – Где они, эти титаны, сотворенные Родом? Первые, явившиеся на землю? Уходят даже бессмертные. Ведьма, при всем знании, не понимает, что из-за плеча этого молодого рыцаря на нее обрекающе смотрит будущее. Невежественного, полного суеверий и предрассудков, нелепого с его суждениями… Но рыцарь несет жизнь в застойное болото, в которое опять начал превращаться белый свет».
– Пляшите, – сказал он вслух, – уходить надо с пляской.
Глава 3
Просыпаясь, Томас ощутил в одной ладони рукоять меча, другая ладонь была на мешке с чашей. Спать на чаше не очень удобно, зато не скрадут. Спит чутко, сразу ухватится за меч, ежели дернут за мешок. Успокоенный, подремал еще, с трудом заставил себя открыть глаза.
Калика сидел, скрестив ноги, встречал утреннюю зарю. Лицо было строгим и торжественным. Томас благоговейно замер: в такие минуты сэр калика походил на пророков. Но не тех, какими их все чаще рисуют, а какими они были на самом деле – могучими, полными сил, ибо сильный дух выживет только в сильном теле. Правда, так говорят еретики, но еретики тоже христиане, только другие.
Купцы запрягали коней, готовились ехать дальше. Ведьма не исчезла, что-то колдовала над горшком подозрительного вида. Скатерть была на месте, объедки выглядывали из-под кустов, помятых и потоптанных, а на скатерке по-прежнему лежал жареный поросенок с яблоком во рту, пахло гречневой кашей.
Томас, с сожалением поглядывая на все еще полную скатерть и особенно на полные кувшины, предложил внезапно:
– Послушай, красавица, а чего бы тебе не пойти с нами?
– Эт куды? – спросила ведьма подозрительно.
– В благословенную Господом Британию. Край у нас холодный и суровый, но лишь потому, что Господь весь жар вложил в наши сердца и души.
Олег отвернулся, подумав, что столько и выпить невозможно, чтобы старая карга показалась красавицей. Сильны воины нового бога!
Ведьма с осуждением покачала головой:
– Только дурни по свету шатаются. С Оловянных островов приперся, скажи кому – не поверят. Все беды от перемен. Похмеляться будешь?
– А что за ритуал?
– Тебе понравится, – пообещала ведьма.
Томас с подозрением смотрел на огромную чашу, окованную по краю старым серебром. В чаше было хорошее красное вино, потому и принял из рук ведьмы, хоть в утреннем свете сразу увидел, что чаша сделана из человеческого черепа.
– Это из такой я и ночью отведал?
– Отведал? – не поняла ведьма. – Ты всю ночь пил! А кто эти кусты потоптал, как не ты?
Томас встревожился:
– Я?
– Да еще как лихо!
– С