Учительница нежная моя. Юрий Лузанов
Леонидовна находила какую-то странную, извращенную прелесть в том, чтобы жадно наблюдать за ними. Ярослав целовал Женю, та брала его за руку. Он что-то рассказывал, Женя смеялась.
Все это и ранило, и одновременно доставляло ей необъяснимое наслаждение. Как будто Женя была частью чувства Ирины Леонидовны к нему. Эта девушка по-своему вписывалась в контекст этого чувства. Была не столько соперницей, сколько соучастницей и исполнительницей её любви.
Fructus temporum
Сентябрь 1989
По просьбам телезрителей в СССР повторно показан сериал «Рабыня Изаура», приковавший к экранам десятки миллионов советских граждан. С момента первого показа прошло всего полгода. Сериал о белой рабыне и богатом владельце плантации обсуждался дома, во дворах, на улицах, на работе, в транспорте, в очередях за маслом и колбасой…
3.
Команду новобранцев весь день промаяли на вокзале. Не было поезда. Когда же его дали, оказалось, что нет свободного вагона, а дополнительный цеплять никто не хотел.
Капитан куда-то бегал, с кем-то ругался. Сержант без конца строил новобранцев и проводил перекличку. Они уже собирались ночевать на вокзале, как в десять вечера наконец подали состав до Минска…
К полуночи родной город остался далеко позади. Поезд ввинчивался в ночь, отбивая монотонную чечетку, унося новобранцев на север. Слева в окне красиво плавился закат.
Поневоле Ярослав прислушался к вагонным разговорам. Парни строили версии, куда их везут, пугали друг друга свирепыми байками об армейских порядках, похвалялись успехами у девушек. Кто-то в соседнем купе со знанием дела описывал, какое это удовольствие – курить драп. Втягивать в себя забористый дымок и потихоньку его выпускать, обалдевая и одуревая, а потом поймать момент перед самой отключкой.
Ярослав с изумлением взирал на несвежих новобранцев. Многие выглядели сущими дядьками – серые лица, морщинистые лбы. У одного придурковатого, откликавшегося на кличку "Фикса", во рту поблескивал золотой зуб.
Почти все они были с похмелья. Кто сколько накануне выпил – была одна из главных тем вагонной болтовни.
– А тебе какие проводы устроили? – ткнул Ярослава в плечо парень с лоснящейся рожей. – Клёво нажрался? Чё молчишь?
Ярослав с трудом сдержался, чтобы не дать ему в ухо.
– Нет.
– Ты прямо как нерусский, – хмыкнул лоснящийся.
Ощущение тоски усилилось.
Поезд пошел резвее, Ярослав некрепко задремал. Отделился от яви тонким слоем полупрозрачного облака. Сквозь дребезжащее стекло доносилось эхо вагонного бубнежа.
Очнулся он от запахов и звяков. В вагоне жевали, пили, чавкали, давились, икали, рыгали. Ярослав тоже почувствовал голод и достал рюкзак. Развязал кашлатые на концах тесемки, достал из шершавых глубин тушенку. Чтобы ее вскрыть, пришлось клянчить нож у сержанта и взрезать банку при нем.
Поев, Ярослав вынул пачку «Примы». Он не курил, но теперь чувствовал, что придется начать.
В тамбуре гулял ветер и неуютно ходил пол.