Учительница нежная моя. Юрий Лузанов
слышал. Накатила слабость, причем настолько тяжелая, что не было сил плестись в вагон.
Он посмотрел в окно. Летели сумеречные деревья, чертил симметричную синусоиду кабель электропередач. Взлетал и нырял, от вышки к вышке…
Fructus temporum
Наши реки бедны водой, в наших окнах не видно дня,
Наше утро похоже на ночь, ну, а ночь – для меня…
Глядя в жидкое зеркало луж, на часы, что полвека стоят,
На до дыр зацелованный флаг, я полцарства отдам за коня.
1989 год. Группа «Кино», «Невесёлая песня»
4.
Сидя в учительской, среди шкафов с собр. соч. Сухомлинского, Макаренко и Песталоцци, Ирина Леонидовна рассеянно слушала старшеклассницу.
Вика Шканина уже в пятый раз спрашивала гундосым от слез голосом: «Что же мне делать?» И плаксиво косилась на портрет ни в чём неповинного Яна Амоса Коменского. Её фартук ловил крупные слезы.
– Ведь срок – два месяца уже, – всхлипывала она.
Ирина Леонидовна рассеянно смотрела на ее смуглые колени и бедра, едва прикрытые короткой юбкой. Подумала, что сама в 15 лет была куда целомудреннее.
– А что говорит твоя классная, Татьяна Константиновна?
– Вы что? – ужаснулась Вика. – Я даже боюсь к ней подходить. Она будет так орать, что я на месте рожу.
"Татьяна может", – мысленно согласилась Ирина Леонидовна.
Вся школа знала, что биологичка Фролова – готовая клиентка дурдома. Почему эта визгливая особа с ворохом соломы на голове еще на воле, оставалось загадкой.
Но сейчас было не до нее. Надо было разбираться с этой 15-летней дурочкой.
– Твой парень любит тебя? Может быть, все образуется?
Вика что-то промямлила, Ирина Леонидовна уловила только слово "мужик".
– Он старше тебя?
– Ему двадцать пять, – выдавило горе луковое.
Банальная история. Вика с этим хмырем встречалась с лета. Ходили в кино на фильмы про индейцев, ели мороженое. Все было невинно и церемонно. А потом…
Выяснилось, что о ее беременности никто не знает. Ни ее родители, ни даже сам парень. Но ему она говорить не хочет, потому что он прилип к какой-то другой девчонке.
Ирина Леонидовна стала расспрашивать об этом Ромео-переростке. Где он живёт, Вика не знала. Они встречались в видеосалоне, который этот парень держал.
Вика ушла, а Ирина Леонидовна призадумалась. За такое могут и отчислить. Еще и из комсомола попрут. Куда она потом с таким пятном?
Советоваться с ее родителями бесполезно. Мамаша Вики – заторможенная тетка, отец агрессивный алкоголик. Отлупит ремнем, невзирая на.
До педсовета оставалось еще много времени. Можно было посидеть в одиночестве, вспомнить вечер, когда в ее собственной жизни все сдвинулось и побежало…
В тот день она пришла домой поздно. Под зеркалом на видном месте лежала записка от отца: Ирочка, я поехал на вокзал встречать одного человека, это сын моего давнего приятеля. Буду поздно. Ужинай сама. Собаку я покормил.
Погуляв с Кимом, она поела котлеты и сварила