Изображение военных действий 1812 года. Михаил Богданович Барклай-де-Толли
положению первое место в армиях, нес на себе все бремя ответственности. Прибавим к этому, что общее мнение преобладало у нас в пользу князя Багратиона, стяжавшего громкую известность еще под начальством Суворова, в Италии и Швейцарии, и имевшего дар одушевлять войско одним своим появлением.
Барклай де Толли, при всех своих высоких достоинствах, не пользовался в такой же степени общим расположением, будучи вполне и по справедливости ценим едва ли не одним лицом во всей России: императором Александром, поручившим ему судьбу своей армии и государства.
В тогдашней войне, где Отечество наше видело себя более и более наводняемым полчищами чужестранцев, иностранное имя Барклая было не совсем приятно для слуха русских, с гордостью воспоминавших, что в их военной истории первые места занимают русские имена Румянцева и Суворова. Не наделенный от природы важным для полководца даром слова и не владея достаточно русским языком, Барклай был холоден и сух в обращении, что также не располагало к нему весьма многих.
Перейдем к Наполеону. Узнав, что Даву не успел преградить князю Багратиону пути к Смоленску, он остановил движение главной своей армии, и это было необходимо после утомительных переходов от Немана до Витебска. Войска нуждались в отдохновении; надобно было собрать великое множество отсталых, обождать запоздалые в пути обозы и, готовясь иметь дело уже с соединенными силами Барклая и Багратиона, распорядиться дальнейшим наступлением и обеспечением своих флангов и тыла.
Еще во время пребывания Наполеона в Вильне, более 30 тысяч человек его армии, рассеявшись по деревням для отыскания съестных припасов, производили грабежи и всякого рода бесчинства. В армии произошел сильный конский падеж, так что, за недостатком лошадей, французы принуждены были отослать в Виленский арсенал до 100 пушек и 600 зарядных ящиков.
По мере дальнейшего движения вперед, беспорядки увеличивались и громадная армия Наполеона была сильно потрясена, как в числительном, так и в нравственном отношении. В этом сознаются и сами французы, и тогдашние их союзники. Во время соединения обеих наших армий у Смоленска, войска Наполеона стояли на кантонир-квартирах.
Сам Наполеон с гвардией в Витебске и окрестностях; впереди его, почти на половинном расстоянии до Смоленска, в Лиозне и Рудне, Мюрат, с кавалерийскими корпусами Нансути и Монбрена; позади их корпус Нея; левее Витебска, в Сураже и Велиже, вице-король Италийский; правее Витебска, в Орше и Дубровне, Даву, Жюно и Груши, а еще правее, у Могилева, князь Понятовский.
Тогда же подходил к Орше от Бобруйска корпус Латур-Мобура. В таком расположении неприятельская армия обнимала пространство от Велижа, чрез Витебск, до Могилева, прикрываясь передовой цепью от Велижа, через Инково, до Ляд (между Дубровной и городом Красным).
Армии наши простояли в Смоленске трое суток, употребив это время на отдохновение, особенно необходимое для войск Багратиона,