Черные трубы. Цветные сны. Александра Кивенлахти
– не занятие для модели её уровня, а готовить она вообще не умеет…И с этой женщиной я собираюсь связать свою жизнь. Я скинул одеяло, оделся и ушёл на кухню. Да здравствует «Роллтон», он спасёт немало голодающих и посадит немало желудков. Нет, готовить я, в отличие от этой мадам, умею, но после таких заяв совершенно не хочется. Хорошо, дорогая, мы это припомним. Надо вплотную заняться твоим перевоспитанием. И тут она заглядывает в кухню и невинно так спрашивает:
– Тёмочка, ты вроде хотел мне что-то сказать?
Я собрался с духом. Всё, хватит тянуть.
– Кристина, я хотел бы, чтобы ты стала моей женой.
Эти слова прозвучали так наигранно, так фальшиво. Она же вздохнула с облегчением: «Ну наконец-то!» и побежала звонить директору своего модельного агентства.
– Михаил Николаич, да… Это я… Он наконец сделал мне это предложение, представляете? Да, спасибо. О брачном контракте? Нет, ещё не говорила, собираюсь… Какие дети, Михаил Николаич, нам и без них хорошо… Нет, я рада, просто устала…До свидания…
Зачем так орать по телефону?! Он что, глухой совсем? Нет, я рада… Всё что угодно, Михаил Николаич. Тьфу. А вы говорите – любовь…
Хроники города N.
– Слушай, Дашка, ну у вас и квартира! Это же просто мечта!
– Это просто музей. Ненужный антиквариат, ладно бы в нём ещё кто-то разбирался. Видишь картины? Так вот, для моего папы Гоген – это полное имя Ван-Гога, а мама вообще вряд ли с ними знакома. Спрашивается, зачем? Зато когда приходят гости, все восхищаются и даже пытаются говорить об искусстве. «Вы знаете, это так в духе классицизма…» « А меня больше всего привлекает постмодернизм…»
Да, судя по всему, Дашкины родители те ещё кадры. Честно говоря, я боялась встречи с ними, но они отнеслись ко мне очень по-доброму. Её мама сказала, что я вернула их дочь в семью, потому что после встречи со мной их любимый ребёнок больше не убегает из дома и не пропадает без вести. Знала бы она, каких трудов это стоило… Последним аргументом был рассказ о моей собственной семье.
– Дурочка, они тебя так любят, а ты своими выходками только убеждаешь их, что ты маленькая. Поговори с ними нормально, разреши им, наконец, любить тебя! Да пусть они не разбираются в художниках и стилях, они всё равно замечательные!
Я говорила ей, что надо ценить родительскую любовь, потому что это самая светлая и искренняя форма любви, она ничего не требует взамен. Она слушала и – что удивительно – соглашалась. Потому что моя Даша – девочка очень упёртая, привыкла всё делать по-своему, мнение других её не особенно волнует.
– Да если бы мне мама хоть раз в жизни, хоть шёпотом сказала: «Машенька, я тебя так люблю, просто редко говорю об этом», я бы тогда… Я бы заревела, наверно, в три ручья, а я ведь никогда не плачу… Не умею. А тут, я чувствую, просто залилась бы слезами. Только мне это не светит…
Даша молчала. Примирительный разговор в семье Ёлкиных всё-таки состоялся! И по этому поводу было устроено праздничное чаепитие. С тортом и конфетами, как и полагается в хороших семьях. А