Сожители. Опыт кокетливого детектива. Константин Кропоткин
Она была наглухо закрыта в снежно-белое, удивительным образом напоминая не сугроб, а снегурочку, вырезанную из сугроба гениальным мастером.
Я пал, как наверное, и тысячи других падали, впечатленные гармонией настолько совершенной, что казалась она сюрреальной.
И то, что Мася была дурой, впечатления не портило.
Всю дорогу до концертного зала, пока мы ехали мимо новостроек, полей и лесов, она рассказывала о чаепитии с подружками – долго рассказывала, в подробностях, так и не сумев объяснить, зачем нам нужно знать этот случай из ее жизни.
– Во главу переднего плана я поставила…, – говорила она, а я понял, у кого Марк позаимствовал этот странный птичий говор. Собирая слова наугад, Мася составляла их в затейливое ожерелье.
Ни изумрудный жилет Марка, ни его змеиной раскраски шейный платок светских репортеров не заинтересовали. Когда мы прибыли, было пусто на обрубке затертого красного ковра, который вел к облицованному светлым деревом зданию, похожему на порезанное дольками яблоко. Пустовало и фойе, а в зале, за закрытыми дверями дорогого темного дерева глухо погромыхивала музыка.
Девушка, похожая на горошину, провела нас по лестнице наверх и усадила на один из балконов. Велела пить шампанское и «наслаждаться праздником».
В небольшом, карманном на вид помещении давали конкурс красоты.
На сцене девушки в одинаковых купальниках, напоминающие дельфинов на журавлиных ножках, показывали себя на сцене с разных сторон, одинаково скалились и трясли длинными волосами разных цветов.
Зал был полон и люди были полны: дамы были полнились красотой; мужчины – то мускулами, то жиром, то всем вместе.
– А самые красивые, как обычно, сидят в зале, – сказал я, оглядевшись.
– А прежде там стояли, – сказала Мася, указав на сцену.
– И вы тоже? – спросил я.
– Нет, конечно, – она отвела от белого лица белую прядь волос, – Меня Суржик с помойки взял. Я официанткой работала и немножко танцевала за деньги.
Вот так взяла и все о себе выложила. Разве ж не дура?
– Но я не спала, – добавила она, – Хотя предлагали. Раз или два даже.
Уж и не два, мысленно возразил я.
А дальше запели, запрыгали мальчики насекомой наружности. Что-то про любовь запели. Про то, как бросила, нажравшись коктейлей. Девушки снова принялись маршировать по сцене – на этот раз в платьях. У одной грудь была так сильно стиснута нарядом «всемирно известного кутюрье», что богатая живая плоть, буквально ходила ходуном, напоминая о кастрюле с выкипающим молоком.
– Она и победит, – сказал я.
– Почему? – спросил Марк.
– Грудастых мужчины любят, а их в жюри большинство.
– Победит та, у которой денег больше, – сказала Мася.
– И зачем тогда огород городить? – спросил я, – Перевели бы деньги по интернету, а корону миллионерше по почте прислали.
– Это же шоу, – сказал Марк, – Маст гоу он.
– Ну, –