Тропинка на ковре. Ольга Михайловна Левонович
уезжаешь?
– Послезавтра.
– Так это что ж… Я думала, мы с тобой дом выбелим, а она на денёк – и все? Лучше бы не приезжала вовсе!
Галя, подхватив ведро с очистками, выскочила в сени, её душили слёзы.
С братом поговорили уже поздно вечером, сидя на брёвнышке, на конце огорода. Огород был пуст, ботву дядя Гена развесил по изгороди. В который раз заметила Галя, что папа никогда так не делал. Собирал ботву в кучки, вывозил на стареньком грузовом мотороллере в овраг. А дядя Гена коровам бросает, у него хозяйство безотходное.
Думалось об этом без особой горечи, обидные слова мамы об «отрезанном ломте», и, особенно, «лучше бы не приезжала» перекрыли неприязнь к дяде Гене. Было очень горько на душе. Галя вполуха слушала Мишкины «новости».
– А еще дядь Ген велик обещал купить, в сельпо привезли. Руль классный! На колёсах катафотики красные, на педалях оранжевые! Ручные тормоза…
Галя подумала: «Пытается дядька тебя подкупить…». Но вслух ничего не сказала. Пусть радуется. Ему тут тоже достаётся.
Засыпая дома на диване, Галя снова вспомнила о «ломте», и долго точила слёзы в подушку, пока не уснула.
На другой день она с раннего утра взялась за огромную стирку, не разгибала спины до обеда, и мама подобрела. Вечером Галя, укладывая сумку, уже мыслями была в городе. Представлялась уютная общежитская комнатка, соседка Татьяна и её зачастивший в гости односельчанин Андрей, которого Татьяна за глаза называла «Красна девица». И впервые за день Галины губы тронула улыбка.
Глава 3. Красна Девица
На Галю в любой компании обращали внимание. Внешне не особенно броская, она излучала энергию, нервную и сдержанную, словно в ней жил огонь. Взгляд ее пристальных зелёных глаз, короткий, но внимательно-цепкий, не располагал к флирту и пустой болтовне. Словно заранее отсекал все попытки заигрывания и ухаживания. Но беззащитность чувствовалась в её хрупкой и гибкой фигурке. Это забавляло. Так интересно бывает взять на руки фышкающего взъерошенного котёнка, попробовать его погладить…
Полгода назад была встреча их «женского монастыря», как в шутку девчонки называли своё училище, с воинами-пограничниками. На Галю сразу обратили внимание двое – высоченный, смуглый татарин Салек и румяный, круглый, как пупсик, Валера-офицер.
Салек поразил галантностью и жаром. Без устали приглашал Галю на все танцы подряд. В его объятиях-крабищах она чувствовала себя маленькой школьницей. Исподтишка рассматривала Салека. Красив, очень. Скульптурные черты лица, огненный взгляд… Неотразим… И, наверное, страшен во гневе.
После третьего танца посчитал, видимо, что дело решенное: рассказывая о своей Уфе, добавлял: «Ну, ты увидишь» … Но тут подкатил Валера-офицер, масляно улыбаясь, и – увёл девушку. Галя оглянулась на Салека, что остался подпирать стену, ужаснулась: тихо-яростным, полным ненависти взглядом проводил тот своего командира. Глаза его покраснели, жилы на руках взбухли.
Галя до конца