Гавань. Максим Шмырев
мягко обняла и поцеловала его.
– Настоящее – это ты. И я. Кого мы любим. То, что нужно помнить. Те, кто этого заслуживает.
– Ты должен знать, – добавила она. – Я единственный раз фотографировалась для журнала – когда выиграла ралли. В тот самый день, когда началась атака наших войск на Тёмный остров.
Из «Популярного справочника Древа»
Муспельхейм – яркая красная звезда (исторически закрепившееся название, хотя и по существу является планетой). Третья по яркости после солнца и луны. В легендах повествуется, что на ней обитают сыны Муспелля, которые сожгут Древо в Конце Времен: при победе Хель в Последней Битве и полном поражении Короны и воинства Вальгаллы.
Современными учёными признаётся, что Муспельхейм находится на опасной орбите и может обрушиться на Древо. Наблюдениями зафиксированы частые вспышки высокой мощности на поверхности Муспельхейма. Детальнее изучить его не удалось, так как поверхность скрыта плотной облачностью. Согласно последним исследованиям, Муспельхейм признан необитаемым.
…Форсетти и Хельг прогуливались по опушке. Ряды стволов ровными линиями уходили в темноту. Позади них яркими огнями переливалась кора Древа, впереди светила луна.
– Осенью воздух такой густой, что, кажется, можно пить его, как воду, – Форсетти смотрел на дорожки между деревьями, – а знаешь, эти полосы здорово похожи на дороги… Ты выбираешь одну, идёшь по ней, если вернуться и пойти по другой, почти не заметишь отличий, дороги в начале довольно похожи, например от площади, они текут между домов, они становятся улицами, но улицы – только небольшие части дорог, потому что они выходят за город и ведут, ведут дальше куда-то, и ты уже не можешь свернуть с выбранной дороги, ты движешься по ней или, как знать, она движет тебя, может, ты и сам становишься частью дороги, а потом и тебя нет, а дорога всё уходит вдаль… Хельг возился с часами.
– Кукушка застревает. Дверца, наверное, покосилась… Или ещё что… Я не знаю, кукушка должна была прокуковать десять раз. Но она не хочет. Может, улетела в этот лес, – Хельг усмехнулся. – Только представь: если за часами ухаживать, чтобы все шестерёнки крутились как надо, в общем, поддерживать в них порядок, то время может завершиться раньше, то есть часы переживут время! Вот так штука, часы без времени, корабли без моря – на песчаном дне сплошного прошлого! Что они будут делать тогда?.. «Когда вещь теряет свой смысл, она становится бессмысленной, то есть открытой для любых смыслов», – добавил он, словно что-то припоминая. – Какая идея совьёт гнездо в часах? И что будет делать кукушка…
– Ты очень увлёкся этими часами, – заметил Форсетти.
– Они предсказуемы, ну в большинстве случаев предсказуемы. Они напоминают мне поезда, которые, даже опаздывая, всё равно находятся где-то в пространстве, стремятся нагнать истекающее время, с часами сделать это проще, просто немного подвести пальцем стрелку, совсем чуть-чуть! Или отвести её назад, время уйдёт, а ты останешься на конечной станции, с часами под мышкой…
Форсетти