Крещатик № 95 (2022). Альманах
в свертке спрятаны ценности, и попытался выхватить его у мамы из рук. Сверток с малышом развернулся, Давидка выпал и стукнулся головкой. Маленький папа вмазал бандиту ложкой по лбу. Погромщик выдернул ложку так, что вывихнул папе плечо. Другие бандиты начали вытаскивать всё из шкафов, и женщина с детьми стала им не интересна. Мама подхватила орущего малыша, и они убежали огородами, забрав спрятанный мешок. Но пока добрались до еврейской больницы, Давидка уже перестал кричать и ночью умер, у него было кровоизлияние внутри, как сказал врач. А папина мама умерла от горя, она все время болела и считала, что виновата в смерти сына.
Погромы в России были и раньше и после. Но Кишиневский погром стал известен во всем мире. Потому что жертвы погрома впервые были сфотографированы и фотографии появились в мировых газетах. Правительство было вынужденно принять меры, почти 300 человек пошли под суд, многих отправили в тюрьму или на каторгу.
Папа остался тогда с отцом и сестрой. А он, Давид, остался в 1938-м только с папой. Первая весточка от мамы пришла через две месяца. Она была в Германии, в женском лагере Лихтенбург. Дед вернулся через месяц из Дахау, это стоило ему всех сбережений и магазинов. Квартиру его уже заняли, и даже семейные фотографии он не смог найти. Он постарел на сто лет и умер очень быстро, хотя папа и Давид заботились о нем как могли. Папа сразу после аншлюса забрал все свои сбережения из банка и велел маме собрать и спрятать все украшения. Он знал, что такое погром, знал, как люди теряют рассудок от вседозволенности, зависти и жадности. Он говорил, что это страшнее опиума, когда люди становятся стаей зверей и упиваются чужой бедой, как крепким вином. Благодаря папе у них первое время были деньги, они могли заплатить тем, кто давал им жилье, могли бы, наверное, даже купить визы и билеты. Папа надеялся вызволить маму, ходил ко всяким важным людям, но никакие деньги не помогли. Тогда он стал искать возможность вывезти Давида.
Уже подъезжая к школе, Давид увидел, что что-то не так. Фонари на улице не горели – похоже, весь квартал был без света. Не было света и в школе, все классы распустили.
Только огоньки курящих светились во мраке. Давид не курил, папа говорил, что духовикам курить нельзя, курение вредит дыханию. Хорошо, что у него на велосипеде был динамо-фонарь, а то как бы он смог увидеть Айну? Она растерянно озиралась, но не ушла, значит ждала его.
Давид обрадовался, подкатил к ней, надел шапку на багажник.
– Прошу в карету.
– Привет Давид. А куда мы поедем?
– Гулять! У нас три часа подаренного времени! Вместо уроков – законный прогул!
Айна уселась позади него, и он помчал по Кунгстенсгатан. Но когда он остановился перед широким проспектом, она спрыгнула с велосипеда.
– Так не годится. Ты вертишь педали, а я сижу и мерзну. Лучше пройти ногами, пока они не заледенели.
Давид посмотрел на маленькую съёжившуюся фигурку. Как же он сам не додумался, ведь уже действительно холодно.
– Извини, я не подумал. Пойдем.
Они