Крещатик № 95 (2022). Альманах
огромной железной палкой. Давид объехал его, велосипед тряхнуло на рельсах, и Айна засмеялась.
Вторник, 6 декабря
В понедельник Давид пропустил занятия, потому что помогал обустраиваться Борису. Хорошо, что они с Айной заранее договорились на вторник. Они встретились на Стуреплан под грибом. Шел мокрый снег, и Давид решил, что стоит пойти в кино, кинотеатры были тут на каждом углу. Ему было неважно, что смотреть, лишь бы просто сидеть рядом с Айной, держать ее за руку. У него раньше никогда не было подружки, над ним посмеивались, говорили, что он «старомоден». Но также старомодны были и другие ребята, которых он знал. Может, потеря семьи так на них повлияла.
– Привет, Давид!
Он так задумался, что не заметил, как она подошла.
– Здравствуй! Куда пойдем?
– Погода не для прогулок. В кино? Или в кафе?
– Кафе скоро закроют, а ближайший сеанс на 19. Я уже смотрел, В «Стуре-театр» все продано на весь вечер, в «Рита» есть билеты на очередной фильм про Оса-Ниссе, ты, наверное, уже видела.
– Один видела, неинтересно. А в «Сага»?
– Там детский фильм, советский.
– «Золушка»? Ой, Инга говорит, что славный. Она ходила со своими детьми. Ну, с которыми работает. Пойдем?
– Бежим!
Они побежали на Кунгсгатан. Возле кассы стояла небольшая очередь. Советский фильм был диковинкой, но он шел уже почти месяц, и считался детским, хотя его показывали в вечернем кинотеатре.
– Как Инга, не обиделась? – спросил Давид.
– Нет, говорит, что довольна. Наверно, я ей только мешаю. Она считает, что обо мне надо заботиться, когда мы вместе ходим. Говорит, я похожа на ее сестренку.
– Я ее понимаю.
– У тебя же не было сестренки.
– К сожалению. Но Инга, наверное, очень скучает. Со мной в Толларпе были брат с сестрой. Сестру отправили в Гетеборг, в детский дом для девочек, а с ним мы встретились потом в Упсале. Он до сих пор не может простить, что их разлучили.
– А ты сразу из Толларпа попал в Упсалу?
– Нет. Меня сначала забрал один священник из Сконе. Сказал, что ему нужен такой музыкальный мальчик, что сделает из меня органиста. Я был не против.
– А потом?
– А потом оказалось, что он хочет сделать из меня доброго христианина. Он хотел, чтобы я отдал папины ложки «на благо церкви», сказал, что их можно перелить в подсвечники. А тут я был против. Я отказался молиться и соблюдать всякие обряды. Он стал угрожать и один раз пытался меня выпороть. Тогда я сбежал и пришел в Гетеборг, в синагогу. Больше некуда было идти. Оттуда меня уже отправили в Упсалу, в детский дом для еврейских мальчиков-беженцев.
Они взяли билеты на балкон и вошли в фойе.
– Тебе не нравятся христианские обряды?
– Не в том дело. Папа говорил: никогда не забывай, кто ты, тебе все равно напомнят. Мой дед считал, что он настоящий австриец. Он родился и вырос в Вене, у него медали были австрийские. Я многое не понимал тогда, но теперь знаю, что прав был папа, а не дед. Самый австрийский еврей все равно еврей.
– А теперь