Моя дорогая попаданка. Марго Генер
развернулся через противоположную от Жени сторону и устремил взгляд на дверь, поправляя воротник.
– Прошу принять мои извинения, – проговорил он охрипшим от волнения голосом. – Я лишь хотел лично принести вам наряд. Я стучал, но решил, что вы вышли… Я прошу меня простить. Ваше благочестие никак не пострадает. Вы можете быть уверенны. Остальное принесет горничная.
С этими словами он решительно направился к выходу. Когда дверь за ним закрылась, Женя натужно выдохнула и опустилась на край кровати.
Пребывание здесь становилось все опаснее. Если ее раскроют, точно отправят на костер, несмотря на то, что в эту эпоху так поступать уже не должны. Нужно что-то делать, но что – никак не получалось придумать.
– Думай, Женя. Думай, – проговорила она себе, обхватив пальцами голову. – Надо отмотать все назад, и вспомнить. Когда все это началось…
Она помнила, что на перроне все было нормально, если не считать чопорных местных. Потом автобус, вполне себе современный. Мобильник работал до самой ярмарки. И там тоже все были хоть и бестолковыми, но точно современными. Затем мистер Шайн с его контролершей. И снова все в порядке. Он вообще вел себя очень любезно. А потом она ковырялась с реликвией, которая ее уколола и привела в действие какой-то механизм.
– Так… – пробормотала она под нос, чувствуя, что нащупала что-то, и продолжила рассуждать.
Была вспышка, потом она вышла в коридор. В коридоре все оставалось по-прежнему, музей не изменился. Хотя… О чем она? Изменились экспонаты. Точнее, исчезли. А потом резко поредевший фестиваль, рыбак, предлагающий платить натурой…
– Мое перемещение явно связано с музеем, – сказала себе Женя. – И с реликвией.
Сердце затрепетало от осознания, что поняла, в какую сторону думать и где искать. Оставалось вернуться в музей, понять, как эта реликвия сотворила такое и заставить ее вернуть все на место. Но, что бы это сделать, нужно продержаться. Нужно заручиться поддержкой, помощью, иначе в этом безумном мире ей не выжить. И нужно постараться сойти за свою. Хотя бы не много.
Простынь окончательно остыла, воздух в комнате тоже прохладный, и теперь Женю потряхивало. Первым порывом было облачиться в джинсы и блузку, но взгляд упал на платье. Она вздохнула – чтобы вернуться домой, нужно пользоваться мозгами, а не эмоциями.
Наклонившись, она вытащила из-под кровати одежду и сложила. Затем покрутила головой в поисках своей сумки. Горничная благоразумно оставила ее на полу возле комода. Туда Женя и спрятала свое одеяние. Затем убрала сумку в комод и прикрыла простынями, надеясь, что так обеспечит им хоть какую-то сохранность.
Стянув с себя мокрую простынь, она швырнула ее на пол и попыталась влезть в платье. Это оказалось почти непосильной задачей – ткань грубая, отделка топорная, куча завязок… К тому же, она уверена – платье далеко не все части туалета, который ей полагается надеть. Должно быть какое-то исподнее, иначе этой тканью можно кожу ободрать.
Ворча, Женя выбралась из него и, обмотавшись сухой простыней, подошла к двери. Осторожно приоткрыв,