Лечение водой. Евгений Москвин
ее просто мучит ревность из-за Кристинки, дело в этом. Но скорее всего, все вместе.
– Они все знают друг о друге? – Гамсонов сказал больше утвердительно.
– Ну естественно. Я прекрасно понимаю, что это не любовь… Я знаю, что такое любовь, Денис. Но я просто… – Марина остановилась… и как бы заключила опять: – Илья любит меня. Я уверена, что любит – я это чувствую. И даже не имеет значения, что он дарил мне и покупал просто так, а не когда я просила… но и это тоже правда. Да ведь все эти отношения… я не ради себя это делаю.
– А ради кого?
– Ради матери.
Но тут Марина уже усмехнулась – как если бы не совсем верила в свои слова.
Гамсонов молчал.
– Да, они все знают друг о друге. Но конечно, мне приходилось много чего не говорить о том, что параллельно происходит. Иногда я просила деньги, а объясняла по-разному… и с помощью этого Кристинка сейчас и пытается… ну ты понимаешь. Витек, видимо, любит ее… а может, просто хочет отомстить мне – не знаю… Ну и пусть катится.
Гамсонов смотрел на Марину. Она так и сидела к нему спиной, и к ее плечу ответвилась белая цепочка из трех световых шаров. Они были четкими: большой, потом средний – с розовым ромбом в сердцевине, и самый маленький, прямо возле плеча… он был чуть просветленнее, прозрачнее остальных.
Три шара по отдельности и, в то же время, выглядели, как «преемники» друг друга.
Световая цепочка тянется к Марине… или наоборот отходит от ее спины? И то, и другое…
И было впечатление, что эти шары никуда не сместятся, не изменят положения… Марина… она сидит, рассказывает Гамсонову, неторопливо… в этой комнате, в закатном свете…
Гамсонов подумал: она ведь провела почти все свое детство в этом городе. На этом дворе среди кленов-торшеров. Здесь она была ребенком и взрослела, обретала отношения, теряла – как и все. И менялась и именно здесь, в этом покое света, жизнь сделала ее такой, какая она теперь… А значит…
Цепочка шаров действительно никуда не сместилась – прошло десять минут, они просто погасли, растворились – и тотчас в комнате проступила неясная сирень вечера.
Воздух померк.
Но световые шары… они еще здесь? Еще стоят в сумерках – но просто невидны? Только их теплота чувствуется…
– Может, пойдем, прогуляемся? – предложила Марина.
VI
Они шли по улице, и она говорила, что, может, и не хотела бы вести такой образ жизни.
– Я ведь не тянула их на себя, они сами ко мне прилипли. А что бы с ними стало, если б не эти отношения? А так Витек, Марат и Макс пошли работать. А Лешка даже в институт собирается поступать. И еще Михан… он вообще, знаешь, как изменился!.. Разумеется, в сравнении с тобой они… фью, это понятно. Витек… Витек вообще, сволочь, спился бы, если б не я, – она сказала презрительно, сквозь зубы. Отвернувшись в сторону. – И теперь он к Кристинке сбежал – как только она его пальчиком поманила.
Говоря это Марина подумала-припомнила, что совсем недавно разругалась и с Маратом – разумеется, из-за того, что взяла без спроса мотоцикл.
– Конечно,