Золото Ван-Чина. Премия имени Ф. М. Достоевского. Григорий Корюкин
Длинный, Ветвистый, Каменский. На склонах между притоками слышались голоса и звоны лопат. Канавщики вскрывали обнажения коренных пород. Мы поднялись к канавам. Рабочие в позах гималайских медведей полулежали у канав и варили чифирь. Лишь Хряк и Серый орудовали кайлой и лопатой.
– Привет, кроты! Лом около вас не проплывал? Что опять кайфуем? – недовольным голосом спросил я. – Где бригадир Лукашин? Где Старшой?
– Не гони пургу, начальник! Старшой со Студентом разбирается. Мы только кружечку осушим. И будем работать, как звери! – ответил мне Анчоус, помешивая веткой чифирь в закопчённой кружке.
Но я и без него знал, что мужики будут работать, как неутомимые роботы, после кружки крепкого перекипевшего на костре чая. Они знали, что такое работа и заработок. Это были безотказные работники, отвечающие за свои слова и установленный план.
Подошел Старшой Лукашин.
– Утро доброе, начальник! Разбирались с Мишей по объемам выполненных работ. Сверяли категории пород. Уж очень у вас Студент дотошный! Молодец!
Олег Иванович Лукашин по кличке Старшой – самый возрастной рабочий. Ему стукнуло уже 53 года. Высокий, крепкий, лысоватый с большими сильными руками и хмурым тяжелым взглядом походил на доброго крокодила Татошу. Рабочие уважали его и слушались беспрекословно. Родом Лукашин был из Белоруссии. Там у него остались дом, жена, дочка, собака. Приусадебное хозяйство. Он был несколько раз женат. И считал себя грешником, которого черт попутал. Попутал основательно. Захотел разбогатеть. Взял кредит в банке. Начал обустраиваться. Организовал ферму. И купился на рекламу, что можно выращивать на белорусской земле мексиканские кактусы, из которых гнать потом самогонную текилу. Даже название текиле придумал «ЛУКАШКА». Посадил кактусы. Каждый день измерял сантиметром их рост. Ждал от них огурцы с колючками. Собрал урожай. Прогнал через аппарат. Получилась текила с мягким привкусом сивухи. Разлил по бутылкам. Наклеил свои этикетки. Подал на сертификацию и заблудился в чиновниках. Все захотели снять пробу. Дегустаторы забраковали. Текила не пошла. Лишь местным пьяницам очень понравилось. Но кредит надо было отдавать. Вот он и улетел на Дальний Восток на заработки.
Я его сделал бригадиром. Рабочие не возражали. Старшой старательно работал. И за горные работы я был спокоен.
К Вере Старшой относился как к дочери. Всегда помогал ей. Заботился. Даже баловал: то цветы первые принесет, то прошлогодних ягод лимонника соберет – угостит к чаю.
– Трудно девочке с нами. Не девичье это дело – тайга. Забота ей нужна! Доброта! – вздыхал он, вспоминая свою дочь.
Между тем обсудив горные работы, мы с Верой поспешили в маршрут.
Солнце уже стояло высоко и деревья уже отбрасывали кривые тени на запад. Мы двигались вверх по ручью Прямой. Распадок ручья был относительно пологим. Слева от нас над тайгой возвышались протяженные кручи гранитных останцев. Несколько раз на нашем пути выпрыгивали