Пётр Великий в жизни. Том второй. Евгений Николаевич Гусляров
у его величества, вследствие которой отдано повеление – прекратить, в настоящем случае, всякия от казны исковыя притязания. Ныне производится продажа движимаго имущества и разных вещей г-жи д,Обан, которая, как всем известно, ни с кем не виделась и никого не принимала, кроме своего духовника и посланника империи (Германской). Множество любопытствующих теперь собираются ежедневно в Витри, чтоб быть при описи имущества той особы, которая столь долго и сильно занимала собою внимание публики. Вот известие о ней, сообщённое нам одним иностранным господином, котораго сведения почерпнуты из достовернаго источника и не наводят никаких сомнений
Известно, что царь Московии, Петр I-й, имел сына, который был один из злейших людей, женатаго на принцессе Брауншвейгской, Шарлотте, сестре Елисаветы, супруги императора Карла VI.
Характер царевича не был смягчён любезностью, добродетелями и умом жены его. Часто он обходился с нею дурно, и даже (невероятное дело) покушался отравить её, что повторял до девяти раз; но, к счастию, она спасалась пособиями своего врача, доктора Сандика, – пособиями, которыя были подаваемы всегда так кстати, своевременно и успешно, с таким усердием и уменьем, что сохранили ей и жизнь, и здоровье. Царевич был страстно влюблён в одну русскую барышню, из фамилии Нарышкиных, и хотел жениться на этой особе, – женщине честолюбивой, безнравственной и столь же безчеловечной, как и он сам. Этот варвар, желая, во что бы ни стало, совершить своё преступление, озлобился однажды до того на принцессу Шарлотту, что нанёс ей ногою сильный удар в живот, от чего она упала без чувств, утопая в крови: ея высочество была в это время на девятом месяце беременности.
Когда придворные и прислуга сбежались к ней, царевич тотчас удалился в свой загородный дом, будучи уверен, что на другой же день получит известие о ея смерти. На беду принцессы, царь Пётр находился тогда в одной из своих заграничных поездок. В далеке от него и своего семейства, беззащитная против ненависти и жестокости принца, самовластнаго над рабским двором, находясь ежеминутно под страхом гибели от железа или яда, наконец, вне возможности ни бежать, потому что её содержали во дворце, как в тюрьме, ни писать к родным, ибо переписка ея была бы захвачена, – принцесса нашла единственным средством своего спасения от угнетений царевича – выдать себя за умершую. Говорят, что мысль эту внушила ей графиня Варбек, рожденная Кенигсмарк, не пожалевшая денег на подкуп служительниц принцессы и на соглашение ея врача и камер-юнкера к принятию необходимых мер для скрытия истинны относительно трупа, которым нужно было подменить мнимо-умершую.
Г-жа Варбек, – ганноверская дама, состоявшая при ея высочестве, – объявила царевичу о смерти его супруги, причем явно заметила в нём злобную радость. Он приказал похоронить её поскорее, со всевозможным сокращением погребальной церемонии. О кончине принцессы разослали извещения к европейским дворам, и вся Германия надела траур по умершей – простой служанки из петербургской дворцовой прислуги.
Принцесса