Избранные произведения. Том 1. Абдурахман Абсалямов
бежит время! Окончив мединститут, девушка уехала работать в родную деревню Акъяр. И вот уже четыре года минуло. За четыре года разлуки с Мансуром вряд ли наберётся и четыре дня, когда бы она не вспоминала о нём! Стоило Гульшагиде ненадолго попасть в Казань, сердце её начинало бурно биться, всё существо безудержно стремилось к памятным местам – Федосеевской дамбе, Фуксовскому саду. Но она избегала бывать там, боялась – вдруг случится что-то страшное, если наведается туда. Она старалась поскорее уехать из Казани, а потом, вернувшись в Акъяр, ужасно раскаивалась в своей слабости. Но стоило ей снова приехать в Казань, всё повторялось сначала. Это было какое-то наваждение. Ведь Гульшагида знала, что Мансура нет в Казани, что он работает где-то на далёком Севере. Ясно было как день, если она даже и побывает на Федосеевской дамбе, не произойдёт ничего страшного, как не случится и чуда. Так говорил разум. А сердцу думалось иначе.
Этим летом она приехала в Казань на курсы усовершенствования врачей. Покидая Акъяр, поклялась себе: заниматься только учёбой, не вспоминать ни о чём, что могло бы разбередить её чувство к Мансуру, – не посещать заветные, памятные места, особенно Федосеевскую дамбу и Фуксовский сад. На её счастье, программа курсов оказалась ещё обширнее и сложнее, чем она предполагала: лекционный зал, больница, библиотека – вся её жизнь как бы замкнулась в этом треугольнике. Бывали дни, когда она не успевала даже пообедать.
В этой сутолоке незаметно минули четыре месяца. Ещё два месяца – и конец учёбе. Не задерживаясь, она вернётся в свой Акъяр. А там жизнь опять потечёт размеренно и привычно, как речка Акъярка: зимой – под толстым льдом, весенней порой – неширокий разлив, а в летнюю жару – мелководье.
Сердце человека наделено предчувствием. Томясь неясной тревогой, человек старается не углубляться в себя. Гульшагида так и делала. Но вот этот слух… И она проснулась с мыслью: «Зачем без конца мучить бедное сердце? Ведь всё равно не выдержу и когда-нибудь пойду туда…»
И, как бы заранее приняв решение, она оторвалась от окна, быстро умылась, надела лёгкий бежевый пыльник, туго стянула поясом и без того тонкую талию, мимоходом бросила взгляд в зеркало. Иссиня-чёрные волосы гладко зачёсаны назад, толстые косы собраны на затылке узлом. Этим волосам не нужно ни шляпы, ни платка.
Выйдя из общежития, уже не колеблясь, быстро зашагала по улице. Через десять-пятнадцать минут остановилась на крутом откосе Фуксовского сада – у знакомой скамейки. Сердце её гулко стучало, дыхание было отрывистым, глаза блестели. Внизу раскинулась речка Казанка. Вот кто-то спускается к дамбе – решил спозаранку прокатиться на парусной лодке.
Гульшагида закрыла лицо руками, и за эти короткие минуты перед её взором, словно озарённые молнией, промелькнули события, пережитые четыре года тому назад.
…Профессор Абузар Гиреевич Тагиров предложил Гульшагиде после окончания мединститута остаться в ординатуре. О каком ещё счастье могла мечтать девушка, выросшая сиротой