Избранные произведения. Том 2. Абдурахман Абсалямов
они быстро приближались. Ослеплённая ярким светом фар, Нурия вышла на середину улицы и подняла руку.
Машина остановилась, и Нурия снова юркнула в парадное.
Подхватив Марьям под руки, Иштуган с Гульчирой вели её по лестнице. Лицо у Марьям было бело, как бумага. Губы закушены, видно, чтоб стон не вырвался. Увидев свёкра, она смутилась, опустила голову. Из-за её спины послышался подбадривающий голос Абыз Чичи:
– Ничего, ничего, не торопитесь, дети, Аллах поможет.
Машина, загудев, отъехала. И остался Сулейман на тёмной улице один. А что это белеет в темноте? Ах, да, это платок на голове у Абыз Чичи. Взволнованный Сулейман молчал, а старуха, словно читая молитву, всё повторяла одни и те же слова:
– Пусть будет суждено ей благополучно разрешиться. Пусть будет суждено ей благополучно разрешиться…
Проводив отца, Ильшат вернулась к мужу. Подложив обе руки под голову, Хасан лежал на диване и мрачно смотрел в потолок. Крупные складки на его лице стали ещё глубже, мелко дрожали морщинки на переносье.
Ильшат он не сказал ни слова, даже не взглянул на неё. «Почему он такой… Скрытный… Всё в себе копит?» – думала Ильшат, собирая со стола. В руки попался недопитый отцом стакан с остывшим чаем. Губы у неё задрожали, и она поторопилась выйти в спальню, чтобы не расплакаться при муже.
Подняв к губам скомканный платок, она остановилась перед овальным зеркалом. Оттуда на неё смотрела красивая женщина с полными слёз глазами и горькими складочками в уголках рта. Взгляд её упал на пустой флакон, отражавшийся в том же зеркале. Это был красивый резной флакон из-под дорогих духов. Духи давно кончились, но Ильшат пожалела выбросить его и оставила как красивую безделушку на своём туалетном столике.
Остановив машинально на нём глаза, Ильшат отступила на шаг и, прижав платок к губам, горько задумалась. В памяти мелькало прошлое. Вот она студентка… Вот окрылённый светлыми мечтами молодой инженер-механик со свеженьким дипломом в руках. Друзья пророчат ей большое будущее, льстецы уверяют, что Ильшат покроет своё имя славой, ибо в ней сосредоточилась неиссякаемая энергия татарских женщин, что веками была обречена на бездействие. Конечно, Ильшат не очень-то верила им, она лучше других знала свои возможности, но всё же никогда не отгоняла мечту стать видным инженером.
Когда она составила новую технологию узла, сильно тормозившего работу завода, и успешно осуществила свой замысел на практике, весь завод стал шуметь об инженере Уразметовой – она носила свою девичью фамилию. Как раз в эти дни освободилось место помощника главного инженера. Одни считали, что на это место назначат инженера Хасана Муртазина, так как по своему положению он ближе к этому посту, другие находили куда более достойной этого назначения Ильшат.
Обычно весёлый, внимательный, приветливый, Хасан после этих слухов как-то сразу помрачнел, на лицо точно тень легла. Он всё чаще заговаривал о том, что завод ему надоел, что он рад будет уехать отсюда при первой возможности. И, хоть обиняками, всё настойчивее давал понять жене, что увлечение её новой технологией