Избранные произведения. Том 5. Абдурахман Абсалямов
молоко обсохнет, а вот обсохнет ли на твоих, Морты Курица, губах желток от украденных колхозных яиц – это ещё вопрос.
Тут случилось нечто совершенно неожиданное: Морты Курица, сам того не сознавая, воровато провёл руками по губам. Окружающие покатились со смеху.
– Оно и правда, что на воре шапка горит, – сказал один.
– Тут тебе, Курица, и крышка, – подхватил другой. – Осталось только ощипать тебя да в котёл!..
Впившись руками в вышитые концы полотенца, Морты в бешенстве переступал с ноги на ногу.
– Ан нет, шалишь, браток! Чем о других зубоскалить, лучше о себе вспомни. Я ещё с дежурства к девчатам не бегал. Когда я караулил табун, у меня всё было в порядке, не то что у тебя…
Трудно было Газинуру что-либо возразить на эти злые, но справедливые слова, и вместе с тем разбирала досада, что сам же он дал повод Морты для издёвок. Руки его невольно сжались в кулаки.
– Если я раз споткнулся, так я и отвечу, – сказал он медленно. – А вот ты каждый день спотыкаешься, а отвечать ни разу не отвечал. Но попомни мои слова: бесчестное дело, хоть сорок лет пройдёт, откроется.
Газинур встал. Пора было идти к председателю.
– Уж этот Газинур, скажет – как пополам разрубит, – одобрительно сказал кто-то из стариков.
Все дружно рассмеялись. Морты разразился руганью.
Чем ближе Газинур подходил к правлению, тем медленней становился его шаг, глубже уходила в плечи голова. Он испытывал такое чувство, будто ждёт удара и хочет оттянуть эту неотвратимую минуту. Нет, не наказания он боялся. Он знал, что виноват, – ну и пусть накажут, как положено. Не это угнетало Газинура, а то, что он попал, по сути, в одну компанию с Морты Курицей. Потерять доверие – вот что было особенно тяжело и больно Газинуру. За целый день у него крошки не было во рту, но он не чувствовал голода. Давно ли, кажется, ругал он сына Зайтуны за то, что тот покалечил Маймула, возмущался Салимом, а теперь сам… «Какой же ты ротозей, Газинур, лопоухий ротозей! Джигит, мол, спешит к возлюбленной… Дурак!»
Отдавшись этим горьким мыслям, Газинур шёл, не подымая головы. И потому заметил райкомовскую машину, стоявшую у дверей правления, когда чуть не наткнулся на неё. «Ханафи-абы занят… приду попозже», – решил он и повернул обратно. Но куда идти? Домой? Нет, дома он всё равно не усидит. Сходить ещё раз к больным лошадям? Неужели пропали кони?.. Ведь лучшие кони колхоза! Григорий Иванович объяснил так: если лошади через три дня не падут, дело пойдёт на выздоровление. Целых три дня мучиться! Обычно Газинур и не замечал, как летят дни, а теперь минута кажется ему месяцем, час – годом.
– А, вот он где, наш герой! – раздался насмешливый голос.
Газинур поднял голову. Ханафи! А рядом с ним Гали-абзы! Сердце Газинура дрогнуло. Он думал, что Гали-абзы в Бугульме, да и как-то совсем забыл о нём за событиями этого дня.
Ханафи заметил приближавшегося бригадира Габдуллу, который только что вернулся на грузовике из Бавлов, и поторопился к нему.
– Как же это получилось, Газинур? – спросил