Девушка из Стамбула. Гаяз Исхаки
парней, приехали сюда с той же мечтой. Мы учились здесь, но остаться не согласились бы ни за какие блага. Все хотели служить родному народу. К тому времени, когда разразилась Первая мировая война, мы учились на последнем курсе: я – философского факультета, Вахит – математического. Связь с родиной оборвалась. Родительские деньги поступать перестали. Все мы впали в нищету. Что было делать сотням студентов, приехавшим из враждебной страны? Полиция, приняв нас за русских, посадила в концлагеря вместе с русскими шпионами и монахами. Некоторых подвергли даже допросам как шпионов. Среди попечителей учебных заведений нашлись типы, которые строчили на нас доносы в полицию: мол, у них учатся русские – Махмут сын Ахмета, Али сын Усмана. Меня и отца твоего, например, допрашивали, всячески измываясь, и оставили под надзором. Существовать годами без денег, подвергаясь абсурдным обвинениям, было невозможно. Мы собрались и, обсудив своё положение, решили записаться в турецкую армию добровольцами. Но это было небезопасно: если это станет известно в России, семьям нашим грозила большая беда. Их могли арестовать, подвергнуть Аллах ведает каким мукам, разлучить друг с другом, старых матерей наших погнать в Сибирь… Но другого выхода у нас не было. Тогда решились мы, сорок студентов, написать самому Анвару-паше. Нам стало известно, что, прочитав наше прошение, он приказал сообщить полиции, что отныне российские студенты-тюрки поступают под его покровительство – до тех пор, пока не вернутся к себе на родину, где намерены приносить пользу своему народу. «Пусть продолжают учиться, – распорядился он. – Вопрос их будет решён через один-два дня». Вопрос и в самом деле был рассмотрен: нас определили в спецшколы. Я попал на третий курс медицинского учебного заведения, Вахит – в инженерную школу, многие – в разные армейские школы культуры. Закончив обучение, стали работать в госучреждениях, а по окончании войны должны были вернуться на родину. Война окончилась, но нам объявили, что знания, полученные здесь, в России не годятся. А позднее стало известно, что интеллигенция, учившаяся здесь, расстреляна. Убиты даже те, кто сражался на фронте. Так что о возвращении домой нечего было и думать. Некоторые из наших товарищей говорили: «Я из бедняков, там расстреливают только богатых. Я вернусь», и уезжали… Да, они уехали, только их всё равно поставили к стенке… Мы оказались между двух огней. Кое-кто из наших отправился в Польшу, Финляндию, которые раньше были российскими колониями, и устроились там учителями А кто-то предпочёл страны Дальнего Востока или Америку. Пока мы размышляли, куда податься, европейские страны напали на Турцию. Началась Балканская война. Против Турции вспыхнули восстания. Мы решили, что обязаны встать на защиту независимости Турции, которая оказалась в полной изоляции, и помчались в Анатолию. От начала до конца принимали участие в войне, отстаивая свободу страны в труднейших условиях лишений. Много наших ребят полегло тогда – Халим,