Пробуждённая луной. Юлия Адриан
Зеленые, как хвойные леса моей родины.
– Мне очень жаль, – я пытаюсь улыбнуться.
– Не забывай, что я – твой враг! – говорит он, обхватывая мой подбородок. Давление его теплых пальцев не такое грубое, каким должно быть.
– Возможно, нам суждено быть врагами, – вяло признаю я. – Против судьбы не можем пойти даже мы, феи.
– Судьбы нет. – Вторую руку он кладет мне на шею. Она горячее, чем тепло, которое должна была дать мне ванна. Я прижимаюсь к его руке, качаю головой.
– Судьба окружает всех нас. Судьба держала меня в заточении в башне. Судьба – это поцелуй принца. – Я колеблюсь, озвучивать факты неприятно. – Может, мне суждено было умереть вместе с ним. Судьба не терпит бегства. Она преследует, пока не получит то, что хочет. Она – охотник, такой же, как ты.
– Что ж, посмотрим, кто из нас лучший охотник, – мрачно шепчет он.
– Ты хочешь убить моих сестер, но никто не справится с этим в одиночку, – шепчу я. – Они слишком могущественны. Вместе… – Я кашляю, выплевывая кристаллики льда. – Вместе мы могли бы это сделать.
Льда в ванне становится все больше, вода замерзает все быстрее и быстрее.
– Вытащи меня! – мягко прошу я. – Я не хочу закончить свою жизнь в ванне.
Милость это или какое-то странное уважение, которое охотник может испытывать к своей жертве, но он исполняет мое последнее желание.
Он разбивает слой льда, погружает руки в замерзающую воду и поднимает меня. В ванне не остается ничего, кроме звенящего льда.
Я не чувствую ничего. Ни холода, ни боли. Только его. Я прислоняю голову к горячему плечу охотника на ведьм, пока он несет меня к шкуре белого медведя. Он опускается рядом со мной на колени и отпускает меня.
И в тот момент, когда он меня отпускает, холод возвращается со всей силой. Я чувствую, как он победоносно течет по жилам. Слышу смех Ледяной ведьмы.
– Пожалуйста, – рыдаю я, – пожалуйста, останься со мной!
Он медлит, будто ведет внутреннюю борьбу. А потом снова оказывается рядом со мной. Я издаю стон, прижимаюсь к нему, к его сильному телу, и понимаю, что не может быть более прекрасного конца, чем в теплых объятиях этого юноши.
– Что, если это был не поцелуй? – шепчет он, и я сначала не понимаю, о чем он говорит.
– Это заклинание, – отвечаю я, прижимаясь лицом к его шее. – Сон может разрушить только поцелуй истинной любви.
– Кто сказал, что так должно быть?
– Я. – Таков мой простой ответ. Как же мне нужны его объятия! Они несут мне спокойствие и ощущение силы. Они защищают меня от боли. – Я хотела бы, чтобы это был ты, – шепчу я и, следуя внутреннему побуждению, касаюсь губами его шеи, пробую на вкус его кожу. – Я бы хотела, чтобы меня поцеловал ты.
Я впервые слышу, как прерывается биение его сердца. Объятия юноши становятся крепче.
Что это за покалывание в животе? Словно нежное порхание тысяч крылышек. Это любовь? – спрашиваю я себя. Любовь, которая кажется невозможной для нас, фей, потому что нам запрещено любить? Ведь магия делает нас бессильными.
– Я все еще фея? –