Игра Лазаря. Максим Марух
для всех Лазарь принял командование на себя:
– Итак, голосуем. Кто за то, чтобы идти в лагерь, поднимают руку.
Две руки – его и Джуды – взмыли вверх. Кисть Яники нерешительно присоединилась к ним через секунду.
Хорошо, что она сделала это сама, – не придется вышвыривать ее в окно.
– Единогласно! – Джуда добрел на глазах.
– Конечно, – хмыкнула Яника, – когда есть единогласие, не придется соглашать несогласных.
– Смешно. – Джуда придвинулся к подруге поближе. – Не бойся, солнце, я в обиду не дам. Все будет хорошо.
Лазарь старался не смотреть, как они целуются, и молча ждал.
– Кхе-кхем, – покашлял он, когда ждать дольше становилось оскорбительно. – Я, вообще-то, здесь.
Они оторвались друг от друга с полуулыбками на лицах и посмотрели на него.
– Выдвигаемся рано утром. – Только сейчас Лазарь по-настоящему понял, насколько сильно хочет вернуться в явь.
– Мы не решили, как быть с прокаженным, – вспомнил Джуда.
– Мы подумаем об этом завтра. А сейчас надо хоть немного поспать. Я пойду в спальню, а вы тогда – здесь…
– Да, точно, – охотно подхватил Джуда. – Располагайся в спальне Яни.
Когда Лазарь покидал гостиную, Джуда, незаметно от подруги, сально подмигнул ему.
Похоже, на счет этих двоих Дара попала в точку.
6
Спальня Яники располагалась через стенку. В дальнем конце была дверь на балкон, с которого Джуда имел привычку справлять малую надобность. Окно было зашторено, лунный свет едва брезжил через окошко в двери, отчего вся спальня казалась еще темнее. Предметы обстановки выдавались объемными черными пятнами в пространстве комнаты.
Лазарь нащупал на двери щеколду и закрылся изнутри. Полезно на случай, если кто-нибудь вздумает проведать его ночью, – не хотелось бы стать для Яники конфуцианской черной кошкой. Он ощупью добрался до кровати и, не раздеваясь, упал на покрывала. Закрыл глаза, прислушался к ритму сердца.
Пульс в норме, так что можно сразу приступать к выходу из инсона.
Вдох. Выдох. Вдох.
Если вход больше похож на туннель, то выход – однозначно на колодец. Лазарь сосредоточился на самом дне. Минуты через две тело стало терять плотность, как кубик льда, брошенный таять на июльском солнцепеке. Руки-ноги отнялись первыми; они истончились и исчезли, оставив туловище лежать на кровати беспомощным мясным оковалком.
Третья минута. Кусок льда истлевал на поролоновой губке. Лазарь медленно просачивался спиной в зыбкую трясину матраца. Четвертая минута – и вот он уже падает в нижнюю квартиру, позвоночником ощущая летящий на него пол. Ковер натянулся и лопнул под весом тела, как сетка паутины, пропуская на нижние этажи. Второй, первый… пятая минута.
Лазарь летел сквозь землю в непроницаемый мрак, потеряв вес и полностью испарившись. От него остались лишь мысли, свободно парящие в воздухе. Самое трудное сейчас – заставить себя открыть глаза. Если этого не сделать, можно падать так целую вечность, ограниченную ресурсами физического тела.
Нужно