Секретный дневник доктора Уотсона. Фил Гровик
лишь один человек, который спас мне жизнь, но всего единожды, потому ему еще далеко даже вот до такого доверия. – Рейли соединил указательный и большой пальцы таким образом, что между ними едва ли можно было просунуть лист бумаги. – Этот человек сейчас стоит за вами и держит в руке револьвер.
У Холмса не дрогнул ни один мускул, он сидел неподвижно и наблюдал за Рейли. Но я быстро повернулся, чтобы оценить угрозу, и обнаружил впечатляющего вида громадного мужика с рано поседевшими вьющимися волосами. По виду это был типичный крестьянин с обвислыми усами, но никакой злобы от него не исходило. Он на самом деле держал револьвер, но тот был нацелен в пол. Крестьянин с любопытством разглядывал меня, словно я был голым бушменом, зашедшим в королевский дворец, чтобы станцевать котильон.
– Его зовут Сергей Александрович Оболов, – представил Рейли.
– И какое преступление он совершил? – поинтересовался детектив.
– Ни вы, ни я не посчитали бы это преступлением, мистер Холмс. Но когда большевики свергли Керенского, этот Оболов назвал товарища майора свиньей. Поэтому у него вырвали язык.
– Что вы имеете в виду? – спросил я, продолжая рассматривать мужчину.
– Он немой, – спокойно ответил Рейли. – Но очень умный.
– Значит, даже после того, как два этих прекрасных представителя мужественных русских спасли вашу жизнь, им ни в коем случае нельзя доверять, хоть вы и шутите, что вынуждены делать это? – уточнил Холмс.
– Не доверяйте им ни в коем случае, – подтвердил Рейли. – В конце концов, сегодня вы на одной стороне, а завтра можете оказаться совсем на другой.
– Должно быть, жизнь здесь полна ограничений, – заметил я.
– Можно сказать и так. Но я предпочитаю считать ее восхитительно рискованной, – сказал Рейли.
Теперь мы чувствовали усталость, накопившуюся за время путешествия, да и коньяк сыграл свою роль. Холмс предложил отправиться в отведенные нам комнаты. Рейли согласился и лично повел нас по великолепной полукруглой мраморной лестнице. Шествие завершали Стравицкий и Оболов. Рейли обернулся и спросил через плечо:
– Позвольте поинтересоваться, товарищи, что вы теперь думаете о матушке-России?
– Теперь? – переспросил я. – Пока мы встречали только солдат, убийц и мучеников.
Рейли остановился, резко развернувшись, и расхохотался, подняв глаза к небу (хотя в данном случае, конечно, он смотрел в потолок). Отсмеявшись, он взглянул на меня сверху вниз невинными глазами и воскликнул:
– Но, доктор Уотсон, только такие существа и составляют эту нацию!
Нам с Холмсом предоставили соседние комнаты. В ту ночь я спал хорошо, несмотря на своеобразную здешнюю особенность первой половины лета: ночью солнце практически не спускалось за горизонт. Мне также показалось, что в какой-то момент ночью дверь в мою комнату на мгновение открылась и внутрь заглянули чьи-то внимательные глаза, чтобы проверить обстановку.
20 июня