Моя борьба. Книга четвертая. Юность. Карл Уве Кнаусгор
подкатывая тележку к маленькому островку, где сидела продавщица, я нервничал. Она смотрела на меня совершенно обычным взглядом, ко мне ниоткуда никто не подкрадывался, поэтому я выложил продукты на ленту, расплатился, сложил все в пакет и быстро, но без излишней торопливости вышел на улицу, где остановился и закурил, а через минуту следом появился и Нильс Эрик с двумя тяжелыми объемистыми пакетами.
Несколько километров мы проехали молча. Я по-прежнему злился на него за лекцию в магазине электроники. Меня бесило, когда другие, будь то мать, отец, брат, учитель или лучший друг, лезут в мои дела; меня это категорически не устраивало. Никто не имеет права указывать мне, как поступить. Время от времени Нильс Эрик поглядывал на меня. Пейзаж за окном стал более плоским: низенькие деревья, вереск, мох, ручейки, неглубокие, совершенно черные озера, а вдалеке гряда высоких островерхих гор. В окрестностях Финнснеса мы заехали на заправку, в машине запахло бензином, и от этого меня стало слегка подташнивать.
Нильс Эрик снова посмотрел на меня:
– Не поставишь музыку? Там в бардачке кассеты.
Я открыл бардачок и выложил кассеты себе на колени.
Сэм Кук. Отис Реддинг. Джеймс Браун. Принс. Марвин Гэй. UB40. Смоки Робинсон. Стиви Уандер. Теренс Трент Д’Арби.
– Ты соул любишь? – спросил я.
– Соул и фанк, – ответил он.
Я поставил то единственное, что слышал прежде – «Parade» Принса, и, откинувшись на сиденье, посмотрел на горы, покрытые внизу зеленым махровым ковром из кустарника и низеньких деревьев, а выше – мхом и вереском, тоже зеленым.
– А зачем ты сигареты украл? – спросил Нильс Эрик. – То есть это не мое дело, ты сам за себя отвечаешь, мне просто любопытно.
– Ты видел? – удивился я.
Он кивнул.
– Ведь деньги-то у тебя есть, – продолжал он, – ты же не из нужды их украл?
– Верно, – сказал я.
– Вдруг тебя поймали бы? Как бы это выглядело? В том смысле, что ты же учитель.
– А меня поймали?
– Нет.
– Нет? Тогда все это чистой воды домыслы, – сказал я.
– Ладно, не будем об этом, – проговорил он.
– Почему же, давай поговорим, – уперся я. – Давай, продолжай.
Он коротко хохотнул.
За этим последовало долгое молчание, которое, однако, не было неловким. Дорога бежала вперед, горы были красивыми, музыка – хорошей, а мнение Нильса Эрика – любителя походов, меня не заботило.
Но потом все изменилось. Я словно чересчур далеко зашел в одном направлении, и пришло время вернуться назад, потому что там меня ждало незавершенное дело. Нильс Эрик не причинил мне зла, никак меня не обидел, просто был излишне любопытным и, возможно, чуть навязчивым, а здесь, где я никого не знаю, это, возможно, не самое страшное.
Я замычал себе под нос «Sometimes it Snows in April».
– Ты слышал последний альбом Принса? – спросил я. – «Lovesexy»?
Он покачал головой.
– Но если он летом приедет в Норвегию или Швецию, то я схожу. Концерты у него невероятные. Я разговаривал с теми, кто был на