Оксюморон. Максим Владимирович Альмукаев

      Я краем глаза посмотрел на Древко. Тот внимал старику с сыновней любовью.

      – Воеводу то где потеряли? – спросил старик, посмотрев на Древко.

      – Ушёл по делам, – сказал мой спутник кивком головы указав на ворота. – Просил, чтобы вы не очень шумели.

      – Чтобы не шумели? – переспросил Оляпа – Пусть он сам сначала перестанет в свою трубу дуть по ночам, да девок окрестных крыть, каплун херов. Скоро окресть ни одного дома где бы чадо его глупый лик не носило не останется, придурок великовозрастный.

      Словно передразнивая старика откуда-то из далека донёсся срывающийся трубный глас.

      – Началось, – произнёс старичок, при этом подмигнув мне.

      На его высохших устах блуждала снисходительная улыбка. Так улыбается добрый психиатр над попытками больного объяснить ему в чём заключается истинный смысл жизни.

      – Вообще то можно было бы убрать этого старого пердуна воеводу – сказал старичок о вполне ещё молодом мужике, годившемся ему самому самое малое в сыновья.

      Пока старик говорил, я краем глаза заметил, что мой провожатый куда-то пропал. Это обстоятельство меня немного насторожило. В конце концов Древко был той единственной ниточкой, которая пусть и причудливым узелком, но всё же связывала меня с тем миром, который был мне понятен. Старик меж тем продолжал: – нам в Ультях одного Ярушки, – старик движением головы указал куда-то за спину – вполне достаточно, но жалко мужика, сопьётся совсем, да и пользу он какую-никакую приносит. Вести из окрестных сёл приносит. Холопы, когда он в сбруе к ним заявится, я слыхал, уважают его по старой памяти. А может только вид делают что уважают, а сами за такого дурня его почитают, что не боятся при нём говорить о планах на очередной набег на Ульти. Не знаю. Впрочем, что уважают, это вряд ли. Я тут давеча, признаться как-то раз пробовал напрячь свою память, порыться стало быть, в ней, чтобы отыскать за что бы такое нашего бравого, – при этих словах он усмехнулся – можно было бы уважать? Так вот ведь ни задача какая: ни черта не нашёл. А старше моей памяти в Ультях – нет.

      – Эй Забавушка, – крикнул старичок – готова банька?

      Тут у меня за спиной раздался довольно громкий звук открываемой двери, я обернулся и увидел Древко. Одной рукой он отряхал с одежды налипшую грязь а в другой держал за горло двух мёртвых жирных уток. Птицы явно ещё совсем недавно были живы с одной из них в свете факела была видна сочащаяся из раны кровь. «И когда он только всё успевает?» – подумал я.

      – И когда ты только успел, леший? – крякнул довольно старик.

      Древко смущённо пожал плечами.

      – Шустрый ты, однако – тяжел произнёс Оляпа – Ну ладно, – это, он кивком головы указал на уток – отдай Забавке, пускай с луком зажарит. Ну что, гость дорогой, не желаешь ли с дороги в баньке грехи смыть? – обратился ко мне старичок. Древко попарь-ка гостя.

      ГЛАВА 10