Пси. Александр «Котобус» Горбов
с черточками делений, стрелки, указывающие непонятные направления, дуги с непонятными символами. И центр этого всего – он сам. Гвоздь, на котором держится мир. Созерцающий, как детали механизма неспешно проворачиваются вокруг самих себя.
Видение оборвалось. Кухня, перекрашенная рассветом в апельсиновую корочку, снова сжалась до нормального размера. Кислый запах бил в ноздри. На ладонях застыла грязная пленка, шелушащаяся и противная. Андрей поднялся и, держась за стенку, с трудом добрел до ванны. Сбросил одежду прямо на пол, включил душ и встал под обжигающие струи.
Придя в себя, Андрей прибрался на разгромленной кухне, поставил на плиту кофейник и попытался вспомнить события этой ночи, стыдясь выковыривать из памяти обрывки смутных образов. Не понимая, что произошло, то подозревая себя смертельно больным, то подозревая в отравлении съеденную за ужином рыбу.
«Где мама», – неожиданно спрашивает детский голосок за лобной костью.
Кофе сбежал, шипя растекся по плите. Но Андрею было все равно.
«Надо к терапевту записаться, опять бессонница. Пусть таблеток выпишет, тех зеленых, по рецепту», – дребезжало старушечье карканье.
«Ненавижу будильник», – хрипел бас.
Голоса один за другим появлялись в голове и так же исчезали. Кричали, спорили, говорили о непонятных вещах. Спутанные и сбивчивые. Как обрывки телеграмм на взорвавшейся почте.
Проваливаясь в них, и раз за разом выныривая как пловец на гребне волны, Андрей начал различать отдельные голоса. А следом пришло узнавание. Вот тетя Валя с первого этажа считает оставшиеся до пенсии деньги. Это Вадик из соседнего подъезда, комментирует утреннюю передачу по телевизору. А томный, с хрипотцой голос – Галка из квартиры напротив. Думает о новом хахале.
Не выдержав, Андрей бросился к входной двери. Схватил куртку, впихнул ноги в новые кеды, смяв задники. Кубарем скатился по лестнице. Задыхаясь, не обращая внимания на лужи, побежал в сторону парка.
Гвалт в голове не унимался. Но теперь звучали другие голоса, незнакомые. Целый хор, шепчущий наперебой. Их слова не складывались в осмысленные фразы, рассыпаясь, как разбитый хрустальный бокал.
Первые сто метров в парке Андрей пробежал не останавливаясь. Только за поворотом аллеи, когда стихли все посторонние слова в голове, рухнул на лавочку. Задышал, разевая рот, как пойманная рыба. Закашлялся, сплевывая горькую слюну. Стало чуть легче. Улеглась паника, подгонявшая все это время шпорами страха.
– Спокойно. Спокойно, дружище. Это просто померещилось. Наверное, действительно траванулся чем-то. – Андрей, не в силах сдерживаться, успокаивал сам себя вслух. – Это галлюцинации. Самые обычные глюки. Чем там травились в Средние века, что видели ангелов? Спорыньей? Вот и я, кажется, этим самым. Нажрался, а теперь брежу. Держаться! Сейчас полегчает, пойти домой, выпить угольных, воды побольше, даже лучше чая, чтобы выводилось быстрее. Лечь спать. Оно пройдет, точно, назавтра буду как новенький.
Мимо проходил старик в шляпе. На длинном поводке – молодой эрдельтерьер.