Эффект бабочки. Василий Панфилов
реальный шанс не просто выкрутиться, но и устроиться относительно комфортно.
– Ну, что будем делать? – Прервал размышления Аркадий Валерьевич.
– Вы – сидеть здесь и не отсвечивать, – видя готового вспыхнуть Максима добавляю: – отсутствие документов и незнание немецкого никуда не делось.
Бандит сдувается и начинает нервно стучать пальцами по коленке.
– А ты? – Спрашивает он негромко, не глядя на меня.
– Пройдусь, присмотрюсь к городу.
– Одежда как, аутентичная?
– Не слишком, но деваться некуда. Плюсом то, что она потёртая, в секонде[3] брал.
– Потёртая – плюсом? – не поверил Валерьевич, вскинув голову и скептически изогнув бровь, – Всегда полагал, что лучше новая.
– В нашем случае – плюсом. Всегда можно пожать плечами и сказать, что дёшево досталось, с рук у кого-то по случаю купил. Экономика сейчас по всему миру не самая здоровая, так что многие ещё и позавидуют. Тем более, никаких слишком ярких деталей в моём облике нет, обычное городское милитари.
Вижу, что невольные сокомандники нервничают – не брошу ли я их одних? Но утешать нет желания, да и… всё может быть.
Побродив по улицам, поймал наконец ритм города и слился с толпой. Самый внимательный полицейский не задержит на мне взгляд. Иду чуть ссутулив плечи и засунув руки в карманы – типичный молодой парень из рабочих кварталов, не слишком воспитанный и не пытающийся казаться кем-то другим.
Берлин двадцатых годов завораживает лаконичной красотой, а среди прохожих почти не попадаются понаехавшие. Нет-нет да послышится чужая речь, но лица все европейские. Приятно…
Я не наци, но… вы никогда не жили по соседству с турецким кварталом? Не советую даже пробовать, вряд ли такой опыт можно будет назвать приятным. А уж если школа с преобладающими среди учеников национальными меньшинствами… врагу не пожелаешь.
Стряхнув с себя очарование города, начинаю работать. Всё тот же устало-равнодушный вид человека, отчаявшегося найти работу. Подставляюсь под спешащего полного господина в котелке, с гордо торчащими нафабренными[4] усами под Вильгельма[5], и тот закономерно толкает меня к выбранной цели.
– Простите, молодой человек, ради бога простите, – на ходу извиняется толстяк, прервав на пару секунд движение. Молча киваю и так же ссутулившись иду дальше, постепенно замедляя шаг и сворачивая в сторону. Зайдя в подворотню, исследую добытое портмоне. Негусто… меньше двадцати марок.
Снова отправляюсь на охоту, и наконец везёт. Наркоманистого вида девица под руку с папиком лет пятидесяти порадовала толстой пачкой банкнот. Сворачиваю деятельность и срочно удаляюсь.
Нужно переодеться и купить подержанную одежду товарищам по несчастью. Кто лучше всего знает такие места? Правильно, местные евреи… всегда найдётся какой-нибудь кузен Шломо, к которому можно направить покупателя.
– До Вимельдорфа и там во дворах… – многословно описывал путь вышедший на
Се́конд-хе́нд (от англ. second hand – вторая рука) – современный термин, обозначающий: бывшее в употреблении движимое имущество (синонимы: бывший в употреблении (сокр. б/у), подержанный).
Крашенными в чёрный цвет.
Кончики усов, смазанных воскообразными веществами, закручивались вверх. Не просто мода, но и некая фронда, демонстративный знак приязни к свергнутому Кайзеру Вильгельму.