Эффект бабочки. Василий Панфилов
ей вряд ли светит.
– День добрый, – приветливо здороваюсь с ними, разгоняя ладонью клубы жирного пара перед лицом, – кипятку можно? Чаю вот решили попить.
– Да берите, – отставной капитан дёргает подбородком в сторону чайника на плите, – опять у себя?
Пожимаю плечами и ретируюсь. Сложно выдерживать дистанцию между почти приятельством и не лезь в душу.
– Травки для заварки возьми, – вдогонку кричит Мацевич. Милейший человек… если не знать про палаческое прошлое. Капитан лично пытал и убивал не только пленных красноармейцев, но и членов их семей и просто подозрительных. Среди берлинских белогвардейцев подобных типов немало.
Обедаем у себя в каморке, рассевшись на кроватях и положив еду на единственный колченогий стул. Максим травил тюремные байки, щедро делясь ненужным опытом.
– Ты слушай, молодой! Пригодится!
– Не дай бог!
Ржут вдвоём…
– Слушай, молодой, слушай! – Наставительно вещает Аркадий Валерьевич. Они с Максимом крепко недолюбливают друг друга, но против меня играют в одной команде. Ненавязчивая, но постоянная долбёжка авторитетом возраста и опыта.
Против человека менее бывалого пожалуй и сработало бы… Но делаю вид, что действует, пусть утешаются мыслью, что привязали такого полезного и лоховатого меня к своим персонам. Пусть.
– Появилась возможность сделать нормальные паспорта, – откинувшись на кровать, сообщаю компаньонам после обеда, поглаживая заметно отросшую растительность на лице.
– Нормальные-нормальные или нормальные-фальшивые? – Голосом выделят Аркадий Валерьевич, – настоящие никак?
– Да легко! Испанский знаешь? Португальский? Влёт могу латиноамериканские паспорта организовать! В консульствах ими в открытую торгуют, при желании даже историю организовать могут! Хочешь стать идальго благородного рода, что живёт на территории Венесуэлы с двенадцатого века?
– С какого двенадцатого? – Ошарашенно бормочет компаньон, – Америку же позже…
– Остынь, Аркадий, – влез Максим, – пацан дело говорит. С нашими деньгами чудо уже, что мы хотя бы нансеновские смогли получить, а тут ещё и фальшивку предлагают для прикрытия.
– Прошу прощения, – охотно виниться Валерьевич без тени раскаяния в голосе, – понесло меня. Так значит, фальшивки?
– Фальшивки в нашем случае лучше настоящих, – отвечаю устало, – каждый второй беженец подобной хренью хоть раз в жизни страдает. При глубокой проверке наши легенды всё равно не выдержат, зато с фальшивками можно будет хотя бы на работу устраиваться. Ну или по улицам ходить, не опасаясь облавы. Нормальные эмигранты… максимум – выдворят куда-нибудь во Францию или в Италию, но всё не в оборот спецслужбы возьмут. А дальше видно будет, больше чем на год в нашей ситуации планировать можно, но доверяться этим планам не стоит.
– Сколько с нас? – Интересуется Максим, как-то по особому поглядев на Валерьевича.
– Четыреста марок.