Эффект бабочки. Василий Панфилов
оставшуюся в Союзе собственность…
– И как мы в это вклинимся? – Вроде бы скептически, но явно воодушевившись движухой, поинтересовался Максим, – выделяемся же, как белые вороны.
– На этом и предлагаю сыграть, – криво усмехнулся Аркадий Валерьевич, – без шуток! Выделяемся? Прекрасно! Привлекли внимание немного, позже надо будет выделиться поярче, позаметней. Тут, наверное, ваши таланты будут востребованы, Максим – показать, какой-то вы крутой боец. Я мозг, ну а Александр…
– Контролёр, – вклиниваюсь в разговор, – от старших партнёров.
– Контролёр? Ну, пусть контролёр, – разрешил Валерьевич, – не суть. Главное – нам сперва засветиться нужно, а потом дать понять, мы – отвлекающий маневр. И соответственно – сдать настоящих агентов. Дескать, мы догадались, что нас слить хотят, а потому обиделись и вообще – ваше дело правое… За денюжку, естественно.
– Интересная идея, – согласился Максим после коротко раздумья, и оживившись, спрыгнул с кровати, отчего та жалобно скрипнула, – а конкретика есть? Чьих агентов будем изображать, к кому подход искать, сколько денег просить и наконец – как сваливать?
– С этим хуже, – развёл руками идеолог, – есть пока намётки, но тут поработать нужно – узнать получше политику здешней эмиграции.
– А может и не нужно, – подаю голос, не вставая с кровати, – что? Лезть в гадючий клубок, так всё равно запутаемся. Может, проще выстроить схему так, чтобы местные за нас всё придумали и продумали? Я-то понятно, не соображаю в этом. Но Макс специалист, неужели хотя бы приблизительно не предложишь?
– Ха! А это идея, малой! – Воодушевился бандит, – есть в загашнике немало интересного! Сам не особо, но наслушался всякого, пока сидел, есть интересные схемы.
В голове вертелись обрывки интересных идей, почерпнутых в тюремных университетах. Сложить их в нечто цельное никак не получалось.
– Пойду на задний двор разомнусь, – сказал Максим невольным напарникам, отрешаясь от происходящего и на ходу снимая куртку. Как у многих спортсменов, имелась у него привычка думать во время тренировок, ибо в другое время зачастую и некогда.
Задний двор заведения небольшой, застроенный всевозможными сарайчиками и заваленный штабелями разнообразного барахла. Мацевич постоянно пытался расширить сферу деятельности, хватаясь за всё подряд, а захламлённый задний дворик стал отражением его попыток.
– Доброе утро, Верочка, – приветливо улыбнулся Максим заалевшей девушке, вышедшей из крохотного птичника с корзиной яиц.
– Доброе, – смущённо ответила та, отводя глаза от начавшего разминочный комплекс бывшего спортсмена. Не слишком обращая внимания на условности, тем паче эмигрантские, ещё довоенные[15], мужчина начал активно двигаться, играя мускулами на обнажённом торсе. Дочка владельца заведения некоторое время стояла молча, старательно глядя то в землю, то на постояльца, и краснея всё больше, но через некоторое время убежала.
– Гладенькая
В те годы активно менялись нормы приличия. Так, до ПМВ существовали настоящие пляжные платья для женщин, ничуть не лучше современных мусульманских трендов. В описываемое время пляжная одежда стала значительно более адекватной, но по-прежнему оставалась одеждой – вплоть до требования закрывать соски к мужчинам. Действия же попаданца можно сравнить разве что с Тарзан-шоу сегодня. Оччень крутая эротика. ПЫ. СЫ. В СССР тех лет вполне прилично было купаться голым. Даже если пляж в центре города.