Дети Революции. Василий Панфилов
чуточку удивлённо глянула на девочку, ведущую себя с взрослым человеком на равных. Снова прокол в воспитании – здесь дети до определённого возраста не просто безгласны, но и права не имеют на собственное мнение. Поведение Кэйтлин по здешним меркам – предосудительное и едва ли не развязное.
– Математика, физика и химия – очень и очень хорошо, – продолжила фрау, – по сути – её учить-то нечему. Полагаю, черчение знакомо столь же хорошо?
– Лучше, – с гордостью за дочку сказал Фокадан, – уровень профессионального чертёжника.
Немка сняла пенсне и протёрла тряпочкой, вздыхая и явно готовясь к неприятному разговору – немного показательно, всеми силами демонстрируя, как ей неловко.
– Домашнее образование, – заполнил паузу Алекс.
– Девочка умная и развитая, но, – вздохнула фрау, – с гуманитарными науками полный провал. Не говоря уже о Законе Божьем! Евангелие и историю знает…
Женщина замялась, не в силах подобрать подходящих эпитетов.
– Толкует своеобразно? Что есть, то есть… образованием-то поначалу занимался Фред Виллем, а потом уже я сам, так что…
– Виллем? – Перебила директор, – извините, генерал. Просто у нас в кирхе много разговоров о его Теологии.
Штайнмайер снова протёрла пенсне и вздохнула.
– Повторюсь: девочка умная, но принять её в гимназию просто не могу. Не поймите меня неправильно, с её математическими способностями она стала бы нашей гордостью…
– Особое виденье истории, – закончил за неё Фокадан.
– Верно, генерал, – чуточку грустно сказала женщина, – откровенно говоря, местами её суждения хотя и непривычны, но интересны. Другое дело, что родителям других девочек эти суждения могут не понравиться.
– Извините за беспокойство, – суховато сказал Алекс.
– Дайте договорить, – попросила фрау, и мужчина сел, чуть смущённый.
– Можно было бы взять с Кэйтлин слово не высказывать иную точку зрения на исторические события. Уверена, она бы его сдержала. Просто… зачем? Ломать пусть и непривычное, но вполне качественное образование, дабы получить на выходе стандартно воспитанную барышню? Скажите, генерал, как вы относитесь к получению университетского образования женщинами?
– Сугубо положительно.
Штайнмайер кивнула и лицо её озарилось светом:
– Если Кэйтлин будет заниматься столь же усердно, то не более чем через два года, она сможет поступить в университет! Пусть как вольнослушатель[47], но зато на математическое или химическое отделение.
– Всего-то уровень математики класса седьмого, да азы физики и химии, – подумал Фокадан, задумчиво глядя на дочь, – что ж, именно в конце девятнадцатого века и началась Большая Наука… почему бы и нет…
– Ты этого хочешь?
Кэйтлин серьёзно задумалась и ответила:
– Да, отец. Мне нравится помогать тебе с чертежами и слушать объяснения. Было бы здорово заниматься такими вещами серьёзно, в качестве профессии.
– Не
Персона, посещающая высшее учебное заведение и допущенная ко всем видам учебных занятий и к государственным экзаменам, однако без предоставления ей прав и льгот обычного студента или слушателя высших курсов.
В РИ, да и большинстве европейских стран, к высшему образованию для женщин относились крайне негативно.