Отрочество 2. Василий Панфилов
женственным бегемотиком.
– А эти два молодых человека тоже да? – он обратил наконец внимание на близнецов, стоящих плечо к плечу позади мине, и улыбающихся поверх головы.
– Ага, – закивал Самуил, бася на грани инфразвука, – папа решил, шо мы таки уже взрослые, и дал направляющий пинок из родного гнезда по направлению Африки.
Дядя Фима ради воспитательного эффекта смерил их недовольным взглядом, но промолчал. Близнецы, не вполне понимая вину, на всякий случай засопели виновато и потупили глазки.
Котяра, он же Иван в крещении, виноватиться не собирался, и разглядывал этот жидовский цирк на выезде с удовольствием и интересом, как естествоиспытатель в гостях у папуасов. Опытный дядя Фима не стал передавливаться с ним глазами и волей, и перестал обращать внимание, считая то ли за багаж, то ли за мою ручную зверушку.
– Собственный выезд?! – приятно поразился я при виде богатого экипажа, сделав выразительными глазами большой комплимент Бляйшманам. Дядя Фима засопел довольно, и принялся рассказывать – где, почём и как он героически буквально за копейки!
Мы с Санькой устроились с Бляйшманами, а Мишка с Котярой и близнецами в едущем чуть позади извозчичьем наёмном экипаже, потому как инкогнито и тайно. Попутно дядя Фима расспрашивал мине за политику, а тётя Эстер с коварными огоньками в глазах описывала Саньке дочку её хорошей подруги…
– … ну то есть почти подруги, – поправилась она, чуть задумавшись, – Фимин деловой партнёр, и такой себе светский жид, шо ещё немножечко, и будет такой себе гой, на следы которого будут плеваться раввины.
– … так, да? Так? – дядя Фима, хрюкая поминутно от смеха, расспрашивал мине об перипетиях суда, и объяснял, где они были не правы, и как мине и нам повезло, шо Трепов – всё! А главное – сам и быстро.
– … такая умница, – описывая девочку, тётя Эстер напирала на знание ею языков и хорошее… ну как хорошее – неплохое приданое и душевные качества. Што значит – ой!
Санька вздыхал, молчал, но слушал, потому как из опыта – стоит один раз сказать невпопад да, или просто кивнуть, как ты уже дал своё согласие на што-то лично тебе ненужное, а вот собеседнику – ровно наоборот!
Встретил нас радостно скалящийся Момчил, озадачившийся и несколько даже напрягшийся при виде близнецов.
– Это с Егором, – кинул мимоходом дядя Фима, и в глазах болгарина мелькнуло облегчение, потому как – не конкуренты!
Переглядыванье это заставило меня по-новому взглянуть на близнецов, и таки да! Такие себе жлобы здоровые выросли, шо и среди одесских биндюжников по пальцам одной руки! На голову ниже Момчила и поуже в плечах, но всё впереди! Деткам по шестнадцать годков, и если судить по папеле… и мамеле… им есть куда расти. Подростки ещё, пусть даже и бреются ежедневно. В папу! И… хм, в маму.
Близнецы, будто почуяв што-то, подобрались, и принялись преданно есть меня глазами, улыбаясь во всю ширь своих квадратных морд. Ну… по результатам африканского вояжа будем поглядеть!
Буд